В Ярославской области вынесли приговор по громкому мосейцевскому делу. Три матушки довели до смерти 13-летнюю девочку и издевались над пятью ее сёстрами. Больше всех получила воспитательница Рифа Гусманова - 12 лет, сама приемная мать Людмила Любимова - 5 лет, на полгода больше ее помощница Гузель Семёнова. От смерти Тани до решения суда прошло три года. Кто виноват в трагедии и кто помогает матушкам до сих пор - смотрите в репортаже Евгении Зобниной.
Больше полутора лет шли разбирательства в крошечном зале районного суда Ростова Великого, все это время три матушки из «Угоднического дома милосердия» приезжали сюда, читали книги на старославянском, украшали уголок клетки иконами и молились. Но теперь не до молитв. Суд по делу о смерти 13-летней Тани Любимовой в православном приюте подошел к концу. И вот — приемная мать Людмила Любимова отправляется в тюрьму на 5 лет, ее помощница, Гузель Семенова — на 5 с половиной. Воспитательница приюта Рифа Гусманова — на 12 лет.
Все началось три года назад — в ноябре 2014 года обычно спокойную Ярославскую область напугали страшные новости. 13-летняя Таня погибла в приемной семье в глухой деревушке Мосейцево, на теле — 29 телесных повреждений и 6 гематом на голове. Причина смерти — черепно-мозговая травма и долгие мучения от кровоизлияния и пролежней. За неделю, что девочка лежала и жаловалась на головную боль, приемная мать Людмила Любимова даже не подумала обратиться за помощью. Отпаивала морсом.
Вместе с Таней жили еще пять приемных сестер, на тот момент всем — по 12-13 лет. Приемная семья Любимовой — часть «Угоднического дома милосердия». Это три дома в разных уголках Ярославской области. Но, по сути, это несколько приемных семей, к которым на послушнические работы отправляли паломников монастырей. В Доме милосердия всем заправляли «матушки» с особым взглядом на воспитание. На заседании судья зачитывал: «Не менее 20 ударов деревянными прутьями по ногам, спине, нижней части туловища, причиняли психические и физические страдания».
Соседи рассказывают: до поры до времени все было хорошо. Девочки, хоть и обучались дома по коррекционной программе, все экзамены сдавали. Сестер видели в местной церкви Сергия Радонежского, они даже участвовали в районных праздниках. Побоев под длинными юбками и платками односельчане не видели.
Все изменилось с приходом матушки Раисы — Рифы Гусмановой. Тогда Любимова и поссорилась с местным батюшкой. Вокруг домов построили высокий забор, а девочки исчезли из виду.
По их собственным словам, Гусманова избивала их прутьями ивы, ветвями крапивы, ремнем, шнуром от утюга, привязывала к кровати. А еще они работали с утра до ночи.
Смерть Тани старушки сразу объяснили падением с печки. По их словам, Таня была активным ребёнком — постоянно спотыкалась и падала, и всегда головой. А сестры рассказали на допросе — Таня недостаточно старательно кланялась перед иконами и почти не ела горчицу, это было особое блюдо в приюте. Оттого Таня и получала по спине, ногам и голове. Главный свидетель - сестренка Лиза, утверждала, что Таню поднимали с постели, не верили в ее болезнь. Перед самым первым допросом Гусманова твердила ей: надо плакать и проситься к маме, а то заберут навсегда.
Блогер Михаил Баранов с самого начала видел в этой истории больше, чем семейную драму о насилии за высоким забором. Когда-то он жил в Никитском монастыре послушником. Настоятель, отец Димитрий Храмцов, фигура в Ярославской области известная. К нему народ ездил за благодатью, несколько дней стояли в очереди для разговора. Баранов жил в соседней келье с Димитрием. И теперь вспоминает, как послушники скрывались от проверок. Он рассказал, что предварительно в приют звонили и предупреждали о грядущей проверке и девочек уводили в поход.
Любимова с детьми — духовные чада Димитрия. Его последователи известны отказом от паспортов (на них ведь метка сатаны) и любовью к рукоприкладству. У самой Любимовой был еще советский паспорт, фактически недействительный. Как и у ее соседей. Соседка Галина Петракова рассказала: «Я говорила - батюшка, вот так и так с детьми. А он мне - им надо ломать характер».
Полгода назад Петраковы не могли отбиться от камер. Каждому журналисту рассказывали: к детям Любимовой никого не подпускали, а пожаловаться некому. Разве только отцу Димитрию, но он отмахивался. Ведь именно к нему в 2001 году Петраков ездил с просьбой открыть приют.
Борис Храмцов - покойный брат Димитрия. Был с ним близко знаком иеромонах Макарий - общественный защитник матушек на суде. Макарий - фигура публичная. Так, он например, основал проект «Батюшка онлайн».
Тогда, пять лет назад, журналистка «Комсомольской правды» Галина Онучина первая вынесла Мосейцево в заголовок. Она провела собственное расследование о сексуальном насилии над детьми. Нашла сбежавшую семью Байковых. Три девочки повторяли показания Любимовых.
Но дело быстро закрыли, а Любимова даже выиграла у «Комсомолки» суд, и больше уже не пускала никого на порог. Газета опубликовала опровержение в сентябре 2014-го, в ноябре погибла Таня, и все время суда Онучина переживала: если Любимову освободят, она пойдёт с жалобами на все СМИ. Разве что первый канал не тронет: во время судебных заседаний Любимова была под подпиской о невыезде и с журналистами почти не общалась. Но добровольно поехала в Москву на ток-шоу «Мужское/Женское». После приговор она встречала уже за решеткой.
Были на суде и другие журналисты, например «Царьград», которые сняли сюжет об этом деле с комментариями якобы адвоката Артема Орлова, на деле она оказался активистом православного движения «Сорок сороков». Это он в 2015 году выступал за установку памятника Владимиру в Москве. В движении подтвердили, что активист с таким именем и фамилией у них есть, но оперативно связаться с ним не удалось.
В Ярославской епархии задним числом отреклись от мосейцевских. Хотя есть свидетельства, что им из приюта поступали отчеты.
Александр Сотомский, пресс-секретарь Ярославской епархии: Епархия ведет учет всех своих социальных инициатив. Семья госпожи Любимовой никогда в число подобных инициатив не входила. В данном случае ни о каких отчетах госпожи Любимовой речи не идет.
Тем не менее, матушек защищают. За время суда сменилось минимум 37 адвокатов. Кто их оплачивает, неизвестно. Любопытные кадры после оглашения приговора - Наталья Роговая, четвертая воспитательница, которая отделалась штрафом в 7 тысяч, о чем-то беседовала с водителем машины с непростыми номерами. На лобовом стекле пропуск правительства ярославской области. После разговора машина уезжает.
За всей этой историей иногда забывают про девочек. Бывших Любимовых пятеро, еще дочь Семеновой - она постарше и давала самые страшные показания, плюс три дочери Натальи Роговой, которая сейчас на свободе.
Впереди еще приговор по делу начальника отдела опеки Ростовского района Галины Рассамагиной. Ее судят за халатность.
Все время, что шел процесс, Угодический дом милосердия в Мосейцево стоял закрытым. Сестры Тани Любимовой сейчас разбросаны по детским домам нескольких областей. Осужденные подают апелляцию, а пока — закрытый приют продолжает тихую жизнь. Кстати, в Ивановской области за таким же забором воспитывают мальчиков - тоже с благословения отца Димитрия. Сколько еще таких домов, где дети учат молитвы вместо математики, лечатся травами и воспитываются розгами, неизвестно.
Богадельня или осиное гнездо?
Село Мосейцево Ростовского района, в ста километрах от Ярославля , встретило нас не чищенными от снега дорогами, лаем собак, пустыми улицами и полуразрушенным храмом.
В селе около 300 жителей, работы никакой. Из благ цивилизации - продуктовый магазинчик, ФАП, библиотека и почтовое отделение, которое собираются закрыть.
Однако на фоне всей этой безнадеги, хлипких домишек и покосившегося здания бывшей администрации выделяются несколько строений, принадлежащих закрытой от посторонних глаз религиозной общине. В 2000 году приехали в Мосейцево три семьи с детьми, обосновались и стали жить, проповедуя, как они пояснили, христианский образ жизни.
За высоким забором в белом двухэтажном кирпичном здании разместился детский приют или дом милосердия. Организация нигде официально не зарегистрирована. Посторонним вход сюда категорически запрещен - частная собственность! Неподалеку парочка особняков, в которых живет хозяйка общины 67-летняя Людмила Любимова .
А каким милосердием занимаются в общине? - поинтересовались мы у местных жителей.
Да бог их знает! Живут они замкнуто, сами по себе, - машет рукой главный специалист Мосейцевского сельского округа Валентина Борисова . - Скот выращивают, детей воспитывают. Но дети не ходят в обычную школу. Раньше к ним какие-то учителя приезжали, но в последнее время никого не видно. Не посещают они и наш храм, хотя называют себя православными.
Правда, местные давно поняли, что у общины надежные покровители. Часто здесь появляются джипы с московскими и ивановскими номерами, выгружают спонсорскую помощь. Судя по наличию своего автобуса, сельхозтехники и развернувшемуся строительству на подворье матушки Людмилы (Любимовой), деньги сюда вкладываются немалые. По последним данным, сейчас в общине около 30 взрослых и примерно 20 детей. Все ребятишки приемные. А вот как уже немолодой Любимовой дали на воспитание сразу семь девочек-сирот, для всех загадка.
Самое удивительное, что глава общины Людмила Любимова до сих пор пользуется старым паспортом советского образца. Получить паспорт гражданина РФ ей якобы не позволяет вера, там, по ее словам, зашифрованы три шестерки. Между тем, все это не помешало ей по недействительному документу взять на воспитание сирот, получить регистрацию в регионе и купить недвижимость.
Неожиданный поворот судьбы
Марина Крылова со своими тремя дочками попала в Мосейцево из Алексеевской пустыни (под Переславлем ). Добрые люди помогли ей укрыться в общине от мужа-тирана . Последний раз он бросился на Марину с ножом. Но утешения женщина здесь так и не нашла. Детей у Марины отобрали и поселили в белом доме, а ей выделили угол в бараке. За кусок хлеба и миску похлебки Марина работала от зари до темна. Ухаживала за скотиной либо выполняла поручения матушки Людмилы.
Меня полностью изолировали от детей. Виделись мы редко, урывками, - вспоминает женщина.
Марина - инвалид детства по психическому заболеванию, но у нее невероятно обострено чувство опасности. Почуяв беду, женщина закопала свой паспорт и документы детей. Предчувствие не подвело. Через некоторое время Любимова стала требовать, чтобы Марина отказалась от дочек в ее пользу и отдала их свидетельства о рождении. А тут еще кто-то шепнул, что надо быть покорной, и рассказал историю об убийстве женщины из общины в 2008 году… Все это добило Марину окончательно. Улучив удобный момент, она собрала документы и сбежала. До Ярославля добиралась пешком.
Однажды, гуляя с мужем по набережной, мы заметили странную молодую женщину, которая пряталась в кустах, как затравленный волчонок. Через пару дней мы снова увидели ее, разговорились, - рассказывает жительница Ярославля Ирина Алексеева . - Говорила она с трудом, назвала лишь свое имя и фамилию. От ее жалкого вида у меня сердце сжалось. Пригласили ее к себе - накормить бы досыта.
И хотя супруги сами ютятся в двухкомнатной квартире, да еще с матерью-старушкой, выгнать несчастную женщину на улицу уже не поднялась рука. Так робкая и тихая Марина осталась жить в семье Алексеевых. Супруги узнали, что она сирота, росла в детском доме, а потом скиталась по приютам и интернатам. А еще про ее детей 6, 7 и 8 лет, которые остались в общине.
Дети боялись попасть на послушание в богатый дом
Марина оживала на глазах. Алексеевы устроили ее техничкой в магазин. Работницей она оказалась очень добросовестной.
Вот только о детях сильно тосковала. Притаится, бывало, в уголке, а в глазах слезы, - вздыхает Ирина. - И мы не выдержали. Накупили гостинцев и поехали в Мосейцево навестить девочек. Случилось это весной 2011 года.
Визиту в общине не обрадовались. Усадили незваных гостей на диван в прихожей, но девочек привели. Свидание проходило под присмотром трех матушек. Хуже, чем в тюрьме.
Женщины стояли над душой и на шаг от нас не отходили. А дети при них вели себя скованно, на вопросы отвечали обрывками фраз. Меня удивило, что макушки у всех были выбриты наголо. Зачем? - Ирина пытается вспомнить каждую деталь из той кошмарной жизни. - После этого мы стали ездить в Мосейцево регулярно, но нас ни разу так и не оставили с детьми наедине. Словно боялись чего-то. Только потом я поняла чего именно…
Историю Марины и ее детей Ирина рассказала знакомому батюшке в Тутаеве . Священник изменился в лице:
Если можете, заберите девочек из общины.
Пытаясь разобраться в ситуации, Алексеевы обратились за помощью к депутату Госдумы Анатолию Грешневикову , просили помочь семье.
Вскоре мне позвонили из органа опеки попечительства Ростова и так решительно заявили: либо вы забираете девочек, либо их отправят в детский дом. Чиновники, видимо, пытались избежать лишних проблем, - вздыхает Ирина. - В Мосейцево нас встретили в штыки, встав за детей горой. Любимова настаивала, что оформит над ними опеку. И только когда мой муж пригрозил полицией, детей привели и сказали, чтобы мы немедленно убирались.
Дети долго привыкали к нормальной пище, их тошнило, рвало, а младшую, Любу, пришлось даже положить в больницу. Зубы у нее были все черные. Ведь от голода она там ела землю. У малышки обострился гастрит, - сокрушается Ирина.
И тут в доме стали происходить невероятные вещи. Ирина однажды заметила, что девочки уединяются и лижут друг другу ноги, руки, лица.
Я серьезно поговорила со старшей, Олей. Девочка призналась, что подобными вещами в приюте они занимались постоянно, в том числе с матушкой Людмилой. Кроме того, она водила их к каким-то мужчинам! - негодует Алексеева.
Дети в деталях рассказали, как им завязывали глаза и куда -то возили на машине, оставляли, как они говорят, «в красивых домиках с дяденьками». Что это были за домики и кто были эти дяденьки, дети, естественно, не знают. Могут только описать.
Больше всего, по словам девочек, они боялись, что их отправят на послушание в богатый дом, о чем предупреждали в приюте. На какое такое послушание могли отправить сироту, можно только догадываться.
Олечка, а ты знаешь, кто такие рабы? - не выдержала я и спросила у 8-летнего ребенка.
Конечно, - Оля бросила на меня недетский взгляд. - Мы же были рабами...
Неопровержимых улик не нашли
Узнав о том, как развращали детей в приюте, Ирина помчалась в Ленинскую прокуратуру (по месту жительства), затем в отдел по делам несовершеннолетних, отправила призыв о помощи депутату Госдумы Анатолию Грешневикову, который уже связался с прежним губернатором Вахруковым . Словом, Алексеевы поставили на уши все ведомства. Началось серьезное разбирательство.
Мы стали бить во все колокола. Девочкам назначили комплексные судебно-психиатрические экспертизы, с ними начали работать психологи. Опросы детей продолжались по 5-6 часов. Это было ужасно! – вспоминает Алексеева. – В своих рисунках дети изображали не зайчиков и цветочки, а половые органы и какие-то оргии. Меня шокировало, как дети описывали вкус спермы....
Все материалы по семье Крыловых вскоре передали в Ростовский следственный отдел, где возбудили уголовное дело. Но вывести организацию на чистую воду оказалось не так просто.
Оперативники провели в общине несколько обысков, но никаких изобличающих улик так и не нашли. Да, были найдены крупные суммы денег, но это не повод привлекать к ответственности. Им объяснили, что это благотворительная помощь. Правда, в укромных местах нашли записки детей, в которых они писали, что их бьют, закрывают в подвале, прячут в кочегарке. Записки приобщили к делу, но как проверить?
Пару раз во время визита следственной группы в приюте вообще не было ни одного ребенка. Любимова утверждала, что дети отправлены на сельхозработы. Какие работы? Ведь в общине были и годовалые ребятишки!
Следователям и сотрудникам ПДН не разрешали допрашивать детей, мол, без согласия законных представителей это запрещено. Члены общины оказались хорошо подкованы в российском законодательстве.
Матушки, подозреваемые в организации насилия над детьми, меняли своих московских адвокатов, как перчатки. Все в один голос категорически отказались проходить проверку на детекторе лжи. Словом, юлили и изворачивались, как могли.
В рамках расследования данного уголовного дела продолжаются следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия, направленные на установление конкретных лиц, причастных к совершению преступления. Допрошены более 50 человек, в том числе, руководство приюта, жители села Мосейцево, настоятели храмов и монастырей, расположенных на территории Переславского и Ростовского районов, - рассказали в следственном управлении СКР по Ярославской области. – В связи с особой сложностью расследования, в январе это уголовное дело передали в первый отдел по расследованию особо важных дел следственного управления в Ярославль.
Спасти незащищенных сирот
Что все-таки это за община? Какую веру здесь проповедуют? И почему так закрыты они от внешнего мира? За комментариями мы обратились к известному общественному деятелю, духовнику олимпийской сборной России , настоятелю храма в селе Сулость Ростовского района отцу Сильвестру.
Ни к Московской, ни к Ярославской епархии эта община не относится. Ни разу никто из этих людей к нам ни по каким вопросам не обращался, - пояснил священник. - Там действительно частная территория, и мы не можем контролировать их деятельность. Но почему их не контролируют органы опеки раз передали на воспитание столько детей? Непонятно. Именно бесконтрольность таких стихийно создаваемых общин и вызывает тревогу.
Отец Сильвестр предостерег нас только от одного. Не грести всех под одну гребенку , дескать, есть и хорошие православные общины, в которых помогают больным, немощным и обездоленным детям. В той же Алексеевской пустыни, например, которая принадлежит епархии.
Насчет органов опеки батюшка заметил совершенно справедливо. Все вопросы по поводу освоения детьми учебных программ, непосещения школы и частоты проверок в приюте мы адресовали в официальном запросе отделу образования Ростовского района. Конкретных ответов так и не получили.
Все дети в приюте села Мосейцево получают образование в форме самообразования. Для обучения по данной форме не требуется специального медицинского заключения. Детей, имеющих статус детей-сирот либо оставшихся без попечения родителей, органы опеки в это учреждение не направляют, - сухо прокомментировала начальник управления образования Ростовского района Наталья Рябинкина .
Что же это получается? Живут в общине около 20 приемных детей, и никому до них нет дела? Мы, мол, их туда не направляли. А как, простите, 7-, 8 -летние дети, не умеющие писать и читать, могут заниматься самообразованием?
Сигналы по детям из этой общины к нам стали поступать еще в 2002 году, выезжали, проверяли, но факты не подтвердились, - пожали плечами в отделе по делам несовершеннолетних Ростовского района.
В Мосейцево нам повезло - мы встретили матушку Людмилу на улице. В свои хоромы она нас, естественно, не пустила, а тем более не разрешила пообщаться с детьми.
Не надо меня рекламировать, и неважно, сколько у меня приемных детей, - отрезала Любимова. - Правильно, что в России закон приняли (Димы Яковлева . – Прим.авт.), нельзя наших детей за границу отдавать, ведь увозят самых лучших, самых здоровых. Так страну совсем опустошают....
А что же несчастная семья Крыловых, из-за которой и разгорелся весь этот сыр-бор? Пока идет расследование уголовного дела, живут они в тесной квартире Алексеевых. Оля ходит в школу, Люба в детский сад, а 7-летняя Надя пока на домашнем воспитании. У девочки нашли отклонение в развитии. Решается вопрос определения ее во вспомогательную школу. Помогают этой семье только друзья Алексеевых. Кто вещами, кто игрушками, кто деньгами. В этом году дети впервые узнали про Новый год и Деда Мороза , которого даже пришлось приглашать дважды.
Наши друзья и знакомые до сих пор не могут понять наш поступок. Зачем мы приютили эту семью, взвалили на себя детей? Взять-то с них нечего, ни кола , ни двора, ни денег. Просто из желания помочь, хотя у многих это вызывает сомнения, - вздыхает Ирина Алексеева. - Если бы хотели что-то урвать от государства, оформили бы опеку над детьми. Но нам это не надо. У них есть мать. И этой семье действительно надо помочь. Дать им жилье хотя бы. Чего мы добиваемся? Чтобы наказали виновных, которые растлевают несчастных сирот, делают их них материал для сексуальных услуг. И самое главное - вытащить из общины оставшихся детей. И делать это надо незамедлительно.
На днях все документы по этому делу Ирина направила в приемную Павла Астахова . Мы с нетерпением ждем результатов.
ОПРОВЕРЖЕНИЕ
12 сентября 2014 года судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда вынесено апелляционное определение, которым признаны не соответствующими действительности и порочащими честь и достоинство Любимовой Людмилы Павловны сведения, опубликованные в ежедневной газете «Комсомольская правда» Ярославль от 12 и 13 февраля 2013 года № 20 и № 21 в статье «В доме милосердия развращали приемных детей?» о том, что:
1. «Людмила Любимова является главой религиозной общины в селе Мосейцево»,
2. «Детский приют, существующий в общине, возглавляемой Людмилой Любимовой, официально не зарегистрирован»,
3. «В приюте, главой которого является Людмила Любимова, у Марины отобрали детей»,
4. «В приюте, главой которого является Людмила Любимова, Марина работала весь день и получала за работу кусок хлеба и миску похлёбки»,
5. «Людмила Любимова требовала, чтобы Марина отказалась от дочек в её пользу и отдала свидетельства о рождении»,
6. «В 2008 году была убита женщина из общины, главой которой является Людмила Любимова»,
7. «В приюте, главой которого является Людмила Любимова, дети лизали ноги, руки, лица друг другу, а также Людмиле Любимовой»,
8. «Людмила Любимова водила детей из приюта к мужчинам»,
9. «В приюте, главой которого является Людмила Любимова, развращали детей»,
10. «Когда во время визита следственной группы в приюте не было ни одного ребенка, Людмила Любимова лгала, утверждая, что дети из приюта отправлены на сельхозработы»,
11. «Матушки из приюта, в том числе Людмила Любимова, подозреваются в организации насилия над детьми Марины Крыловой»,
12. «Матушки из приюта, в том числе Людмила Любимова, отказались проходить проверку на детекторе лжи»,
13. «Приют, главой которого является Людмила Любимова, не контролируется органами опеки»,
14. «Дети из приюта, главой которого является Людмила Любимова, не умеют читать и писать»,
15. «Утверждение о том, что дети из приюта, главой которого является Людмила Любимова, получают образование в форме самообразования, не соответствует действительности»,
16. «Людмила Любимова не разрешила корреспондентам газеты пообщаться с детьми»,
17. «Паспорт советского образца Людмилы Любимовой является недействительным»,
18. «Людмила Любимова по недействительному паспорту взяла на воспитание сирот, получила регистрацию в Ярославском регионе и купила недвижимость»,
и в газете «Комсомольская правда» Москва от 13.02.2013 года № 21 в статье «Сирот из дома милосердия продавали в секс-рабство» о том, что:
19. «Организация, расположенная в селе Мосейцево и действующая под названием религиозной общины, возглавляемая Людмилой Любимовой, продавала детей в секс-рабство»,
20. «Людмила Любимова является главой банды, продававшей детей в секс-рабство»,
21. «Дети в общине, главой которой является Людмила Любимова, не учатся»,
22. «Людмила Любимова отдала Марине и Алексеевым детей Марины, живущих в приюте, только когда ей пригрозили полицией».
Вчера состоялось очередное заседание в Ростовском районном суде по делу об истязании детей в религиозном приюте села Мосейцево. Обвиняемые - три бабушки с иконами, в платочках, читающие книги на старо-славянском. В чем вина этих "божьих одуванчиков"?
Людмила Любимова в суде заявила, что спасла детей
«Мама развязала руки, когда она умерла»
Напомним, эта история потрясла всю страну в ноябре 2014 года. Тогда в приюте скончалась 13-летняя воспитанница. На теле ребенка обнаружили 29 телесных повреждений, причиной смерти стала черепно-мозговая травма. Матушки из приюта заявили сразу – девочка просто упала с печки. Однако следователи не поверили этой версии. В ходе расследования дела всплыла и другая информация об издевательствах над сиротами.
Сейчас трое фигурантов дела находятся на скамье подсудимых.
По мосейцевскому делу проходят три бабушки «божий одуванчик»: одну из них, подсудимую Гусманову, обвинили в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем по неосторожности смерть ребенка. По версии обвинения, она избила сироту до смерти. Прокуратура просит для нее 12 лет лишения свободы. Ее товарок Любимову и Семенову обвиняют в истязании. Гособвинение настаивает для них на пяти с половиной годах колонии.
Любимова - единственная фигурантка дела, отпущенная под подписку о невыезде
Ранее в суде зачитывали показания сирот. От них волосы на голове встают дыбом. Неужели на такие изощрения способны религиозные женщины? Щадя чувства читателей, приводим лишь несколько строк.
«Мне и моей сестре... связывали руки за спину и говорили делать поклоны много раз. Когда она слегла, и мы перестали делать поклоны, привязывали нас к кровати, спали сидя».
«... вливали в рот кипяток за то, что она не ела горчицу. Раны от кипятка мазали горчицей, и мне тоже за спину полили кипяток».
«Когда...слегла, имеется в виду в пятницу вечером, приехала Раиса и связала ей руки, и они у нее опухли и покраснели, и когда она плакала, ей в рот засунули тряпку. Мама развязала ей руки, когда она умерла. Ноги ей стали связывать, когда она сказала, что сбежит».
Подсудимые даже за решеткой оформили уголок с иконами
Суду предстоит выяснить, правдивы ли эти показания
Тем временем приговор услышала еще одна приемная мать – Наталия Роговая, проживающая вместе с тремя приемными детьми в религиозном приюте Мосейцево. Она заставляла детей молиться. Если те отказывались, била их ремнем и скакалкой.Суд приговорил Роговую к семи тысячам рублей штрафа. Однако и это наказание женщине простили – в связи с истечением срока давности.
Пять адвокатов «матушек»
Теперь слово предоставили подсудимым. Бабули принесли в суд стенд, оформленный фотографиями приемных детей и заявили, что девочки росли в любви и достатке.
Любимова считает, что она спасла приемных девочек
Сегодня, 14 марта, последнее слова должна была произнести Людмила Любимова. Она единственная находится под подпиской о невыезде – Любимову не стали арестовывать в силу преклонного возраста. Однако слушания перенесли в связи с неявкой двух адвокатов одной из фигуранток. В суд пришли трое из пяти адвокатов.
При этом сторона гособвинения заявила, что неявка защитников – это искусственное затягивание судебного процесса.
Напомним, рассмотрение дела и ранее откладывалось из-за плохого самочувствия подсудимых.
– Умысла на срыв заседания нет, – пояснила адвокат Валентина Шкуро. – Причина неявки уважительная.
Книги читают на старо-славянском
Причина неявки защитников на суд оказалась банальна – юристы работали на другом суде.
Семенова: «Если съемка будет, я завтра в суд не приду!»
Тем временем Людмила Любимова слово все-таки взяла. И направлено оно было против присутствия журналистов 76.ru.
– Я категорически возражаю против съемки, – заявила она. – Я в храм хожу. Я личность. Я человек. Сейчас нагнетается общественное мнение. Я воспитала детей, которых практически выбросили на помойку!
Адвокат подсудимых
Любимову охотно поддержала ее «коллега» Гузель Семенова. Женщина старательно прятала лицо, закутавшись шалью.
– Я нахожусь в СИЗО, – говорила она тихим и тонким голосом. – Уже сюда я приехала еле живая. Мое физическое и психическое состояние ухудшается из-за этих – которые снимают. Я из-за этих страданий завтра могу в суд не прийти! В СИЗО нас чуть не убивали. Сейчас я снова все это вспомнила. Я предупреждаю, если съемка будет, я завтра не приду. Их надо привлекать к уголовной ответственности. Они снимают человека без разрешения.
Стоит отметить, что журналисты 76.ru получили официальное согласие на съемку в зале суда от судьи.
Подсудимых сажают в автозак
Напомним, виновность героев материала может признать только суд.
В суде города Ростов в Ярославской области рассматривается дело против трех воспитательниц православного приюта в деревне Мосейцево. Они обвиняются в убийстве девочки и издевательствах над детьми. Государственное обвинение запросило для них от пяти до 12 лет лишения свободы. Воспитательницы свою вину признавать отказываются.
Православный приют в деревне Мосейцево (Ярославская область) основан в 2000 году , официально он называется Межрегиональная благотворительная общественная организация «Угоднический дом милосердия». Его основали Людмила Любимова (по одной из версий , это произошло после того, как она ушла от мужа, который ее бил), Раиса Гусманова и Гюзель Семенова.
В приюте воспитывались шестеро приемных детей Любимовой, периодически в нем останавливались или жили другие люди, в том числе с несовершеннолетними детьми. С самого начала обитатели приюта вели крайне замкнутый образ жизни, не общаясь ни с кем из внешнего мира. С местным священником основательницы приюта были в ссоре.
Приют и раньше попадал в криминальную хронику
В 2008 году работавший здесь скотником Михаил Вахнов вызвался провожать жившую здесь и собиравшуюся в Москву женщину — и по дороге убил ее. В январе 2009-го суд приговорил его к 16 годам заключения; вину Вахнов полностью признал.
В 2011-м сбежавшая из приюта женщина (у нее было диагностировано психиатрическое расстройство) рассказала , что девочек из приюта, возможно, принуждают к занятиям проституцией: «Куда-то везли и оставляли в красивых домах с дяденьками». Правоохранительные органы начали проверку, но слова женщины подтвердить не смогли. Людмила Любимова даже выиграла суд у написавшей об этом ярославской «Комсомольской правды».
Наконец, уже в марте 2017 года жившую в приюте 56-летнюю Наталью Роговую суд оштрафовал (и освободил от ответственности за истечением срока давности) за ненадлежащее обращение с малолетними. Она избивала троих своих приемных детей, вырывала им волосы и ставила их на колени.
В ноябре 2014 года в приюте до смерти была избита 13-летняя приемная дочь Людмилы Любимовой — Татьяна
На ее теле обнаружены 29 сильных повреждений, причиной смерти стала черепно-мозговая травма. Вскоре после убийства ее тело пытался похитить из морга неизвестный человек (но не смог этого сделать). Гусмановой, Семеновой и Любимовой инкриминируют ненадлежащее обращение с малолетними, истязания и избиения, которые привели к смерти по неосторожности. Женщины были арестованы, Любимову позже суд перевел под домашний арест — по состоянию здоровья.
Одна из воспитательниц приюта Людмила Любимова
Дети из приюта подтверждают, что над ними издевались
По свидетельствам девочек, их били, у них вырывали волосы — так, чтобы на голове остался след в виде креста. «Тане вливали в рот кипяток за то, что она не ела горчицу. Раны от кипятка мазали горчицей, и мне тоже за спину полили кипяток», — говорится в одном из свидетельских показаний.
Сторона обвинения 2 марта 2017 года попросила приговорить Гусманову и Семенову к 12 годам колонии, Любимову — к 5,5 года
Трое обвиняемых свою вину категорически отрицают, они отказались проходить проверку на детекторе лжи «из религиозных соображений» и говорят, что «за свои грехи ответят перед Богом». Шестеро их адвокатов настаивают, что причиной плохого физического состояния детей являются не избиения, а то, что они нездоровы от рождения: происходят из неблагополучных семей, где родители употребляли алкоголь и наркотики.
Рифа Гусманова и Гузель Семенова предстали перед судом. Кадр из видео YouTube
Дело о гибели 13-летней Тани Любимовой в «Угодическом доме милосердия» села Мосейцево под Ростовом, которое рассматривается уже более двух лет, близится к своему разрешению. В декабре 2016 года одна из подсудимых, Рифа Гусманова, заявила о своем желании дать показания – об этом на своей странице в Facebook сообщил наблюдающий за ходом дела общественный активист Александр Галанов. В ближайшее время они могут оказаться в распоряжении суда, очередное заседание которого состоится 19 января с.г.
Проблемный дом милосердия
Межрегиональная благотворительная общественная организация «Угодический дом милосердия» была поставлена на учет налоговой инспекции в 2000 году и получила имя по названию прилегающего к Мосейцеву села – Угодичей. Рифа Гусманова, показаний которой ждет суд, – одна из учредительниц злополучного приюта. На скамье подсудимых она находится вместе с Людмилой Любимовой – приемной матерью убитой девочки – и Гузелью Семеновой. В приюте они занимались «воспитанием» удочеренных Любимовой сирот: вместе с ними в частном деревенском доме проживали шесть несовершеннолетних девочек. Все они в возрасте от одного до трех лет стали приемными дочерьми одинокой пожилой женщины. До сих пор неясно, как такое могли допустить органы опеки.
«Угодический дом милосердия», который в селе окрестили «православным приютом», давно приобрел дурную славу. В 2013 году в прессе появилась информация о том, что мать троих дочерей, нашедшую в сельской богадельне убежище от избивавшего ее мужа, принуждали к рабскому труду в хозяйстве «матушки Людмилы» и отказу от родительских прав в пользу Любимовой (http://www. yar.kp.ru/daily/26030/2948012). Судебное разбирательство, начавшееся тогда, потребовало психологической экспертизы живших под опекой «матушек» девочек: у обвинения были подозрения, что под вывеской православного приюта процветало сексуальное рабство. Однако следствие не получило неопровержимых доказательств, и дело было прекращено. В сентябре 2014 года Московский городской суд признал появившиеся у журналистов сведения не соответствующими действительности и порочащими честь и достоинство Людмилы Любимовой. А через два месяца, 22 ноября, сельский фельдшер, к которой, по информации ярославской «Комсомольской правды», Любимова обратилась за справкой о смерти «упавшей с печки» приемной дочери, вызвала в дом милосердия полицию.
На теле умершей Тани Любимовой судебные эксперты нашли 29 повреждений, 6 гематом на голове. У нее диагностировали истощение. Об этом порталу 76.ru заявил руководитель следственного управления СК РФ по Ярославской области Олег Липатов. Уголовное дело по умышленному причинению тяжкого вреда здоровью, повлекшему по неосторожности смерть потерпевшего, было возбуждено сразу же, хотя приемная мать отказывалась признавать свою вину: по ее словам, все травмы девочка получила по собственной неосторожности, упав за несколько дней до смерти с печки.
Одновременно в преступной халатности была обвинена начальник отдела по опеке и попечительству управления образования Ростовского муниципального района Галина Рассамагина. «В отдел в период с 2012 по 2014 год неоднократно поступала информация о нарушениях прав детей... Надлежащая проверка по данным фактам не проводилась, оценка результатам проведенных проверок не давалась, и меры по защите прав несовершеннолетних не принимались... Также, как следует из материалов уголовного дела, в 2013–2014 годах обвиняемая вместе со своей знакомой умышленно причиняли детям физические и психические страдания путем систематического нанесения побоев и иных насильственных действий. Несмотря на то что сотрудники отдела по опеке и попечительству управления образования Ростовского муниципального района располагали сведениями о нахождении малолетних детей в условиях, угрожающих их жизни и здоровью, они не приняли адекватных мер», – говорится в отчете Следственного управления Ярославской области, размещенном на сайте СК РФ.
Смерть «за отказ от еды»?
В 2016 году следствие установило: девочка умерла, потому что была избита за отказ от еды и плохую работу по хозяйству. По заключению следователей, жившие с Любимовой и ее товарками дети начиная с 2009 года подвергались истязаниям, их били палками и электрическими проводами. За провинности девочек цепями привязывали к кроватям. В это время в зловещем «доме милосердия» без своих законных представителей жили и другие дети. Следственное управление отметило и то, что удочеренные Любимовой девочки были переведены на домашнюю форму обучения – которого, однако, фактически не было: «На момент задержания женщин уровень образования детей совершенно не соответствовал их возрасту», гласит сообщение следственного комитета о первом судебном заседании по мосейцевскому делу. Оно состоялось в марте 2016 года, однако рассмотрение дела до сих пор не завершено; не становятся яснее и окружающие «Угодический дом милосердия» обстоятельства.
По сути, происшедшее в Мосейцеве могло так и остаться тайной. У мосейцевских детей почти не было документов, а жизнь в приюте протекала за закрытыми воротами. О попытке забрать тело из морга рассказал в эфире ярославского «Эха Москвы» заместитель начальника регионального Следственного комитета Виктор Денисов. По его словам, тело девочки пытались вывезти из ростовского морга неизвестные люди, обманом забравшие его у санитарки. Автомобиль с трупом был перехвачен на дороге в сторону Москвы, однако следственных действий в отношении похитителей предпринято не было. «За хищение трупа уголовной ответственности у нас нет», – заявил журналистам Денисов.
Запутаны и отношения мосейцевских «матушек» с Церковью. Уже после начала судебного процесса Ярославская епархия РПЦ опубликовала заявление о том, что не имеет к ним никакого отношения. «К сожалению, в ряде СМИ данная семья именуется «православным приютом», что абсолютно не соответствует действительности. В Ярославской епархии нет православных приютов, и семья из Мосейцева никогда не была таковым», – сообщает сайт епархии.
Однако то, что семья не была приютом, не мешало считать ее таковым, например, православным волонтерам, помогавшим по мере сил, как они считали, устраивать счастливую жизнь детей. На странице храма Вознесения Господня на Большой Никитской улице в Москве доступен заснятый волонтерами рождественский спектакль в мосейцевском доме милосердия. Там запечатлена и погибшая девочка. Сохранилась и тема 2010 года на форуме «Материнство», где перечислены самые необходимые для приюта вещи. «Им очень нужна помощь, так как государство их не поддерживает. Патронаж над ними осуществляет Никитинский монастырь (Переяславль-Залесский). Приют довольно скудненький, живут дети вместе с настоятельницей Наталией и воспитателями в старой дореволюционной школе без удобств», – гласит первое сообщение на форуме. Настоятельница Наталия – это Наталья Роговая, связанная с приютом фигурантка отдельного уголовного дела, обвиненная в издевательствах над собственными детьми. «У нас установлены факты нанесения ударов как руками, так и иными предметами (ветками, проводами). Помимо этого установлены факты вырывания волос», – комментировал ее дело в 2015 году старший следователь первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК по Ярославской области Геннадий Бобров ярославскому «Городскому телеканалу».
Рифа Гусманова, показания которой могут повлиять на ход процесса, является соучредительницей не только в злополучном доме милосердия. По данным предоставляющего сведения о государственной регистрации юридических лиц сервиса Федеральной налоговой службы России egrul.nalog.ru, она числится и среди организаторов юридических лиц приходов РПЦ – храма Дмитрия Солунского в селе Пужбол и Воскресенского храма села Демьяны в Ростовском муниципальном округе. Людмила Любимова присутствует в списке учредителей прихода Покровского храма деревни Подберезье – тоже в окрестностях Ростова. Другие соучредители «Угодического дома милосердия» также были организаторами юридических лиц приходов в храмах РПЦ других сел Ростовского района: Угодичей, Деболовского и Малой Шугари. Другой дом милосердия в селе Хитровщина под Тулой тоже был организован при участии некоторых из них наряду с Комиссией по церковной социальной деятельности при Епархиальном совете Москвы.
В суде на правах общественного защитника «матушек» защищал клирик Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш). «Запрос был направлен, архиерей дал резолюцию «не возражаю», и я стал защитником, – сказал он в интервью сайту 1000inf.ru. – Можно ли назвать эту семью общиной? Вопрос далекий от прямого ответа, потому что община требует социальной интеграции. Это была семья расширенная, где были приживальцы… Она не просто удочерила в младенчестве, это были отказники... Я видел ту заботу, которую они (наставницы приюта. – «НГР») оказывают не только друг другу, но и своим сокамерницам, передают иконы. Это вызывает колоссальное уважение». К сожалению, позицию защиты в их отношении выяснить не удалось: адвокат подсудимой Гусмановой сообщил корреспонденту НГР, что не уполномочен своими доверителями давать какие-либо комментарии на тему мосейцевского дела.
Православный приют или скрытая секта?
Общественные наблюдатели задумались о том, не получили ли отражение в этом происшествии определенные явления в религиозной жизни. Этот аспект следствие на данном этапе не затрагивает: ведь юридически никакого приюта в Мосейцеве нет, а есть многодетная семья Любимовой. Член Совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции РФ Евгений Мухтаров высказал мнение о том, что в селе сформировалась младостарческая община сектантского типа. «Обычно младостарец окружен толпой восторженных почитателей. Некоторые, самые фанатичные, не только ему внимают, но и создают для пропаганды его взглядов какие-то устойчивые группы… Я склоняюсь к мысли, что именно к такому типу объединений относится и пресловутый «мосейцевский приют». Сам приют выглядит пародией на православный монастырь: в нем есть «матушка-настоятельница», «братья», «сестры», «трудники», «насельницы», проводятся религиозные обряды и церемонии, совершаются коллективные молитвы», – сказал он в интервью ресурсу «Ярновости».
Младостарчество – это явление, опасность вовлечения в которое священнослужителей усугублена еще и тем, что формально последовавшие за таким «духовным отцом» верующие не отпадают от Церкви, не уходят в раскол. «Некоторые священнослужители, получившие от Бога в таинстве священства право на духовное руководство паствой, считают, что таковое право означает безраздельную власть над душами людей. Не памятуя о том, что отношения между духовником и духовными чадами должны строиться на основе взаимного уважения и доверия, таковые пастыри переносят сугубо монашеское понятие беспрекословного подчинения послушника старцу на взаимоотношения между мирянином и его духовным отцом, вторгаются во внутренние вопросы личной и семейной жизни прихожан, подчиняют себе пасомых, забывая о богоданной свободе, к которой призваны все христиане», – так говорилось в журнале заседаний Синода РПЦ в декабре 1998 года.
Доцент Высшей школы экономики Борис Кнорре в беседе с корреспондентом «НГР» отметил, что феномен младостарчества порожден в том числе тем, что в обществе «есть тренд на интерес к архаике». «Соответственно в рамках этого интереса появляется и оправдание физических наказаний, применения силы, – считает экперт. – А в церковной субкультуре те, кто старается следовать этим нормам, встречаются с такой вещью, как антропологический пессимизм, – установкой в отношении человека, в рамках которой он рассматривается как имеющий греховную природу и не очень способный отделить добро от зла. Из такого отношения к человеческой природе следует вывод, что человека нужно принуждать к добру, тем более детей. Прямой вывод из этого представления о греховности человека и поврежденности его природы: если у человека поврежден разум, повреждена способность выбирать между добром и злом, то ему нужен наставник». «Даже несмотря на то, что и патриарх, и Синод не раз делали заявления против младостарчества, такого почти монастырского руководства прихожанами со стороны священников, оно имеет очень питательную почву в виде антропологического пессимизма, – продолжает Кнорре. – Поскольку монашество – это в некотором смысле квинтэссенция христианства (по крайней мере воспринимается так в русской традиции), то эти нормы переходят на социум и очень сильно искажаются. И люди, начитавшись монашеских книг, сами начинают искать духовника, с помощью которого можно «отсечь» свою греховную волю, оправдывают свой инфантилизм и эскапизм».
По мнению Кнорре, такой антропологический пессимизм, накладывающийся на запрос альтернативной, менее включенной в светские отношения церковной иерархии, создает для этого явления и благоприятный фон, и предпосылки для подобных мосейцевским событий. «У нас общество больно. Убийства происходят в тюрьмах, а монастыри – это иногда промежуточные реабилитационные центры для людей, находящихся в пограничном состоянии между тюрьмой и социумом или реабилитирующихся после тюрьмы. Младостарчество гораздо шире, а его последствия гораздо серьезнее в плане того, что людей заводят в тупик и отучают мыслить, искать самих себя, загоняют их в угол. И вот здесь священноначалие, конечно, могло бы давать больше возможности приходам проявлять самостоятельность и самоорганизацию, в том числе и то, что касается организации социальной работы на приходах – они очень помогают воспитывать ответственность. Патриарх Кирилл, кстати, вначале после своей интронизации уделял этой сфере серьезное внимание, помог институционализировать в нашей Церкви эту сферу. С другой стороны, мы видим, что в обществе есть запрос на «чудо», но не видим, чтобы Церковь от него дистанцировалась, она предпочитает его использовать. Церковь не стремится поддерживать культуру самоорганизации, потому что отказывает человеку в праве на ошибку, которое на самом деле очень важно в жизни. Поэтому в приходах пока склоняются в сторону большего авторитаризма, повышения власти епископов, а младостарцы – это их конкуренты. Но такая тенденция повышает не только авторитарность епископов по отношению к прихожанам, но и со стороны разного рода харизматических старцев, младостарцев, духовников, которые воспринимаются как альтернативная (епископской власти – «НГР») властная инстанция. Если епископ более включен в социальные отношения с администрацией, с чиновниками, то младостарец – это вариант власти, которая в это не включена, по крайней мере на поверхности», – подвел итог Кнорре.
Протодиакон Андрей Кураев считает одной из причин явлений типа мосейцевского бытующий в общественном сознании и тиражирующийся образ старца. «Опыт жизни говорит о том, что лучше быть с церковными чиновниками, чем с харизматами. Более или менее понятны мотивы, расчеты чиновника, он равнодушен к тебе – порой на твое же счастье; а у наших многочисленных старцев и стариц есть активный интерес к людям, но очень потребительский, как у паука к мухе. Всё это под слоями елея… И хотят они твоей аннигиляции, растворения в послушании и иконном прототипе. «Можешь родиться и воспитать святого? Нет? Тогда замуж тебе нельзя!» Ну и, конечно, откровенная дурь. Большинство из этих старцев люди по всем направлениям безграмотные – и богословски, и светски. Они сами питаются какими-то фольклорными мифами околоправославного характера и их же репродуцируют. В итоге для того, чтобы прослыть старцем, необходимо быть репликатором этих мифов – а без этого не получится. Поэтому при всем своем хапужничестве, лицемерии официальная Церковь безопаснее, чем эти полураскольнические кружки. Если люди будут видеть в официальных пастырях и архипастырях любящих наставников и отцов – тогда, конечно же, все эти экзотические старцы и старицы не будут вызывать такого огромного интереса», – сказал Кураев «НГР».
Движущееся к развязке мосейцевское дело вскрыло целый ряд проблем – и в системе усыновления и контроля за приемными семьями, и в околоцерковной жизни. Оно наглядно показывает: «сектантство без раскола», прикрытое религиозными мотивами и использующее в своих целях доверие общества и власти к Православной церкви, опасно не только для внутреннего единства последней, а его практики приводят и к трагическим последствиям.
Ростов Великий – Москва