В Нальчике начался громкий процесс по делу о пытках в ингушском Центре по противодействию экстремизму (ЦПЭ). Дело расследовалось с большим трудом: гособвинитель чудом избежал смерти - ему во двор бросили гранату. На скамье подсудимых - руководитель подразделения Тимур Хамхоев и его подчиненные. По данным следствия, на протяжении многих лет они пытали и запугивали жителей республики. Бывшего слесаря Хамхоева подвела всего одна ошибка: однажды сотрудники ЦПЭ выбрали в жертвы очень непростого человека. Подробности скандальной истории беспредельщиков в погонах выясняла .

На скамье подсудимых семеро: бывший глава Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ) Тимур Хамхоев, его заместитель Сергей Хандогин, бывший руководитель отдела по национальному и религиозному экстремизму ЦПЭ Ингушетии Андрей Безносюк, оперативные сотрудники ЦПЭ Алихан Беков и Иса Аспиев, начальник Сунженского отдела и оперативник Мустафа Цороев (из-за него дело рассматривает военный суд Кабардино-Балкарии).

Не на того напали

Расследование уголовного дела о пытках началось с вымогательства . По данным следствия, Тимур Хамхоев вместе с Мустафой Цороевым 9 ноября 2016 года силой посадили гражданина Азербайджана Амила Назарова в машину и отвезли в ЦПЭ, где, «применив физическое насилие, завладели его автомобилем марки Audi А6» и телефоном iPhone 5. Мужчину освободили с условием, что он заплатит 800 тысяч рублей за возврат имущества и «неразглашение сведений о его любовных отношениях с женщиной ингушской национальности».

Здесь стоит немного рассказать об этой женщине. Ее зовут Аза Гадиева, и ее «крышевал» Хамхоев. Как рассказал бывший сотрудник МВД Хасан Кациев, была разработана схема шантажа с использованием видеозаписей встреч Гадиевой с мужчинами, которым впоследствии приходилось откупаться от вымогателей из ЦПЭ. Еще зарабатывали на местных гомосексуалистах - они платили после угрозы огласки.

Полицейским Гадиева известна как мошенница, она участвовала в аферах с материнским капиталом. По версии следствия, в результате было похищено 42 миллиона рублей. Правда, очередная жертва мошенницы и ее покровителей из ЦПЭ оказался не так-то прост. Назаров работал на бывшего премьера республики Абубакара Мальсагова, поэтому, как считают местные жители, по его заявлению ФСБ задержала Хамхоева. Прежде все жалобы на пытки в ЦПЭ оставались без внимания, и только после ареста главы ЦПЭ следователи начали работать по этим эпизодам. Известно о шести пострадавших: супруги Марем и Магомед Долиевы, Магомед Аушев, полный тезка Аушева (не родственники), Адам Дакиев и Зелимхан Муцольгов.

Тайны следствия

Утром 11 июля 2016 года в отделение банка в городе Сунже пришел посетитель. Он показал кассиру Марем Долиевой гранату и потребовал деньги. Женщина испугалась и позволила грабителю их забрать. Ущерб превысил 12 миллионов рублей. Полиция начала расследование, но оперативное сопровождение почему-то поручили сотрудникам центра «Э», в ведомство которого не входят дела по имущественным преступлениям. Утром 15 июля 2016 года Марем Долиеву привели в кабинет начальника сунженского отдела МВД Магомеда Бекова. Там же были Хамхоев и замначальника полиции Ингушетии Алишер Боротов.

О том, что произошло дальше, потерпевшая рассказала на процессе в военном суде Нальчика. Марем несколько раз душили при помощи черного полиэтиленового пакета, пытали током через провода, надетые на пальцы рук и ног, избивали и запугивали. В соседнем помещении мучили ее 49-летнего мужа Магомеда. И все ради того, чтобы супруги оговорили себя, показав, что это они вдвоем инсценировали налет на банк.

Кадр: Медиазона / YouTube

Марем пытали весь день, но в конце концов отпустили. Как она считает - потому, что ее супруг скончался, не пережив истязаний.

Родственники нашли его тело в морге. Они сфотографировали многочисленные повреждения на погибшем и похоронили. Поначалу им говорили, что Магомед умер от сердечного приступа, но судмедэкспертиза показала, что смерть наступила в результате асфиксии.

Преступник проходит через нескольких охранников, забирает деньги и спокойно уходит. Это, конечно, наталкивает на мысль, что за нападением стоят большие люди, - говорит в беседе с «Лентой.ру» адвокат Хеди Ибриева, защищающая потерпевшую. - С чего бы это Хамхоев и его товарищи всеми правдами и неправдами старались навешать это преступление на Долиевых, применяли пытки, какая в этом была необходимость? У них должны быть доказательства, законные основания, чтобы задержать человека, доставить в отдел. Это вообще не относится к их подведомственности, разбойные нападения - не их направленность. Они просто хотели найти крайнего в ограблении банка из каких-то своих интересов.

Родственники погибшего Магомеда Долиева жаловались на сотрудников ЦПЭ главе республики , но безрезультатно. Только после того, как в декабре 2017 года Хамхоева арестовали за вымогательство, дело об убийстве Долиева сдвинулось с мертвой точки.

Детектив поневоле

Пока Хамхоев работал в ЦПЭ, у нас пропало без вести очень много людей, - рассказывает «Ленте.ру» Патимат Юсупова, сестра погибшего Магомеда Долиева. - Когда они говорят, что даже труп не найдут, - они знают, о чем говорят. У них круговая порука, и очень много людей погибло от рук Хамхоева и его цэпэшников.

По словам Долиевой, один из пострадавших от рук Хамхоева сбежал в Германию и теперь не хочет возвращаться в Ингушетию и свидетельствовать против своих обидчиков - боится.

Он говорит, что его так пытали, что он был готов подписать что угодно, - объясняет Юсупова. - Пустые листочки ему подсовывали, и он их подписывал. И так он дал показания на человека, которого даже не знал. Я эти показания передала в , меня вызвали в МВД и там заявили, что если эти сведения не подтвердятся, то меня посадят за ложный донос. Я говорю: проверяйте.

Попросила людей, кого он мог пытать, которые боятся или сталкивались с ним. Я вообще не слышала про ЦПЭ, пока не убили моего брата, - продолжает собеседница «Ленты.ру», в ее голосе слышны слезы. - Его били, пытали, на нем прыгали, у него были разбиты коленные чашечки вдребезги. Мы были с ним очень близки. Он вообще не ожидал такого, дома сидел спокойно, работал, а его забрали из дома ни за что. Подкинули ему две гранаты, обворовали квартиру - те, кто обыскивал....

К слову, погибший Долиев окончил школу милиции в Алма-Ате, в советское время служил в милиции и прокуратуре в Казахстане. Потом вернулся на родину, но в органы не пошел.

После видеообращения Патимат позвонил аноним и сказал, что у Хамхоева липовый диплом. Она начала выяснять - и эта информация подтвердилась. Бывший слесарь Хамхоев был стажером в милиции. По данным следствия, в сентябре 2004 года он предоставил в Институт экономики и правоведения города Назрани поддельную справку о том, что с 1999-го по 2004 год обучался на заочном отделении Московского открытого социального университета по уголовно-правовой специальности, где на самом деле не учился. На основании этого документа Хамхоева зачислили в назранский вуз на юридический факультет, и через год он получил диплом.

Он поднялся по карьере в МВД при содействии руководства республики, - говорит Патимат. - Ему подарили четырехкомнатную квартиру. Этого Хамхоева все боятся: вот натуральный сморчок, от горшка два вершка, ничего из себя не представляет, по лицу видно, что у человека не то что образования - интеллекта никакого нет. О своем анонимном источнике я ничего не знаю. Думаю, он из структур, ну кто еще может такими сведениями обладать? Он говорит, чтобы мне позвонить, он выезжает в другой регион, меняет симку, берет другой телефон и только потом звонит. Он назвал фамилии тех, кто пытал брата, и сказал, что его пытали полевым телефоном (динамо-машина аппарата создает эффект электрошока - прим. «Ленты.ру» ). Не доверять ему я не могу, его сведения подтверждаются.

Сотрудники правоохранительных органов спрашивали Юсупову, откуда у нее столько информации и кто ее источник. Говорить с ними на эту тему она отказалась.

Пять дней пыток

Зелимхан Муцольгов, мастер спорта по тхэквондо, работал тренером в селе Сурхахи. В 2010 году он прошел через пытки в ЦПЭ. От него добивались признания в покушении на односельчанина Ильяса Нальгиева, работавшего тогда начальником криминальной милиции Карабулака. Через два года этот милиционер получил восемь лет за пытки. Отсидев четыре из них, Нальгиев вернулся в родное село.

Этот Нальгиев из нашего села, мы знаем друг друга, и он на меня стрелки навел, - говорит Муцольгов. - Почему он меня подозревал, я до сих пор понять не могу. Вроде у нас никакого конфликта не было. Его младший брат был моим близким другом. Ему люди объявляли кровную месть по нашим вайнахским законам, потому что он беспредельничал, пытал. И когда покушались на Ильяса Нальгиева, в его машине был его брат, который погиб.

К тренеру в дом ворвались в шесть утра - и забрали на пять суток. Все это время били в пах, по бедрам, пытали и током, и подвешивали, и на ласточку ставили. По словам потерпевшего, ему не в чем было признаваться, но после пыток он был готов подписать любую бумагу и взять на себя любое преступление.

Кадр: Caucasian Knot / YouTube

Меня поставили на растяжку, били по внутренней стороне бедер и в пах, - вспоминает собеседник «Ленты.ру». - Смеялись, издевались - мол, как тебе наше тхэквондо? За эти пять суток мне кусочек торта дали и все. На какой день это было - не помню, но больше меня не кормили. И когда током били, воду давали, насильно заливали побольше, чтобы проводимость лучше была.

На пятые сутки к Муцольгову зашел человек и поинтересовался, может ли он писать. «Попытаюсь», - ответил потерпевший. Как оказалось, речь шла о том, чтобы дать расписку. Согласно ей, мужчина был задержан сотрудниками правоохранительных органов, через три часа отпущен и не имеет к стражам порядка никаких претензий. Подпись далась Муцольгову с трудом: все пять суток с его головы не снимали мешок. Когда его все же сняли для росписи, тренер поначалу даже не мог видеть.

И потом сказали: все, заканчивайте с ним, он нам надоел. Я думал, что меня увозят убивать.

«Крики друг друга мы слышали»

Когда меня забрали, у меня гостил племянник Ибрагим Точиев с женой, - вспоминает Зелимхан Муцольгов. - Они (сотрудники ЦПЭ) не ожидали его увидеть, растерялись. Потом им команду дали: Точиева тоже забрать. Мне надели на голову пакет, а племяннику его же рубашку повязали на голову. Потом Точиева «пробили» и узнали, что его друга убили. Говорят ему: твой друг был боевиком, и ты, значит, тоже боевик. Крики друг друга мы слышали. Он на третий или на четвертый день подписал, что состоит в незаконном вооруженном формировании, не выдержал пыток. Сфабриковали дело.

После этого Ибрагима Точиева вывезли на то место, где была яма якобы от схрона с оружием, и потребовали дать показания на Муцольгова. Точиев отказался и сел на два года по статье 208 УК РФ («Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем»).

Может быть, меня отпустили потому, что племянник подписался, - рассуждает Муцольгов. - У нас так: на два дня человек пропал, на третий где-то труп его со следами пыток находят. А иногда и тела даже нет, пропал без вести - и все. Мои родственники тоже искали мой труп по окраинам. То, что меня через пять дней отпустили... я, наверное, один такой. Меня выкинули в лесном массиве возле речки и сказали: радуйся, сейчас мучеником будешь, в рай попадешь. Я решил - сейчас убивать будут. Они пригрозили, что если я жаловаться начну, они меня убьют, и уехали.

Кое-как потерпевший сумел добраться до больницы. Там врачи вызвали милицию; Муцольгова опросили, но дело возбуждать не стали. Родные уговорили его покинуть республику, и через месяц после этих событий он уехал в Магадан, а позже перевез туда семью. Однажды Муцольгов услышал о задержании сотрудников ЦПЭ, увидел в интернете фотографию Тимура Хамхоева и опознал в нем своего мучителя.

Я не знал до этого, кто он, - говорит собеседник «Ленты.ру». - Но я запомнил его лицо: он меня очень жестко бил. Когда меня пытали, в пакете дырочка была, через нее я видел дежурную часть, мониторы и понял, где я нахожусь и кто меня пытал. Я видел двух человек - начальника и второго. Я сразу же прилетел в Ингушетию, пришел в прокуратуру и написал заявление.

По словам Муцольгова, о преступлениях, творимых сотрудниками ЦПЭ, в республике знали все. Люди в мечетях буквально проклинали этих мучителей, на которых, по слухам, было подано две тысячи жалоб. А еще есть те, что во время пыток не видели своих мучителей, не обращались в больницу и, как следствие, не могут ничего доказать в суде. Беспредельщики в погонах хорошо заботились о конспирации.

Племянник говорил, что, когда его пытали, Хамхоев в маске был и представлялся Димой, - объясняет Зелимхан Муцольгов. - После того как его осудили, к нему в пришел Хамхоев и предложил по «висяку» - там что-то взорвали - дать показания на мертвых, что они это сделали. Племянник мне потом рассказывал: «Я на него (Хамхоева) смотрю: и голос, и губы… спрашиваю: а не ты ли Дима? Он улыбнулся и сказал: да, это я».

Когда Ибрагим Точиев вышел из мест лишения свободы, дядя забрал его к себе в Магадан. Сейчас Точиев проходит свидетелем по делу Хамхоева, расследование по его заявлению будут вести отдельно.

Опасный процесс

16 мая, за два дня до начала процесса в военном суде Нальчика, на прокурора Хусейна Гагиева, который должен был выступить государственным обвинителем по делу, было совершено покушение. Ранним утром ему во двор дома в Сунже бросили гранату. Его охранник получил тяжелое ранение, прокурор не пострадал, но в процессе не стал участвовать. Его заменил другой обвинитель - . Однако и он долго не задержался. 18 мая в перерыве судебного заседания случился инцидент, возможно, послуживший поводом для его замены.

Мы сидели в перерыве. Хамхоев из своей клетки кричит Александрову: «Эй!» Прокурор встает и идет к нему, они минут пять разговаривают, - рассказывает «Ленте.ру» Патимат Юсупова. - Я сфотографировала этот момент и хотела выложить на своей странице, а адвокат Сабинин сказал: давай я. Я слышала, что раньше у него (Александрова) фамилия Хамхоев была.

Прокурор в свою защиту сказал, что обсуждал с подсудимым, полностью ли оглашать обвинительное заключение. Однако адвокат Хеди Ибриева отмечает: гособвинитель не вправе общаться с подсудимым вне процесса ни на какие темы. У него есть адвокат, и при необходимости прокурор может обратиться к нему.

Кадр: МВД по Республике Ингушетия / YouTube

Судья отказал потерпевшим в ходатайстве об отводе Александрова, но прокуратура Ингушетии отозвала его, и сейчас на процессе третий гособвинитель.

В связи с публикацией в соцсети фотографии общающихся Хамхоева и прокурора Александрова судья постановил направить в адвокатскую палату Ставропольского края письмо о принятии в отношении защитника Сабинина мер дисциплинарного характера. Какое нарушение кодекса профессиональной этики усмотрел судья в действиях адвоката, не уточняется. Сабинин пост с фотографией удалил .

Я в восторге от судьи, он ничью сторону не поддерживает. Молодой, но стальной характер. Неиспорченный такой, видно, что он порядочный. Он сразу сказал, что будет слушать дело в ежедневном режиме, - делится своими впечатлениями Патимат Юсупова.

Все подсудимые категорически отрицают свою вину в применении пыток и других преступлениях. Показания на следствии они не давали, воспользовавшись статьей 51 Конституции, дающей право не свидетельствовать против себя.

«Отсижу - и тебя достану!»

На первом же заседании судья ужесточил условия домашнего ареста Бекову и Хандогину: им запретили пользоваться телефоном и интернетом. Еще одного фигуранта дела - оперативника ЦПЭ Ису Аспиева - поместили под домашний арест. До этого он находился под подпиской о невызде и оставался на службе.

Аспиев, которому предъявлено обвинение в совершении трех тяжких преступлений, до настоящего времени является оперативным сотрудником, от должности не отстранен, наделен правом ношения огнестрельного оружия, не ограничен в свободе передвижения, - сказал судья.

Остальные подсудимые, в том числе Хамхоев, также сохранили свои должности, несмотря на арест. За исключением оперативника ФСБ Цороева.

Основной подсудимый - Хамхоев, остальные - его подчиненные, которые его боятся, - объясняет Патимат Юсупова. - Если он не отдаст приказ разобраться, никто ничего не сделает. Он кричал на меня: «Ну отсижу я 10 лет, 20 лет - и тебя достану, ты одна во всем виновата!» Каких только угроз от них я не слышала, шантажировать пытались. У нас нет цели посадить невиновных, но я буду работать над тем, чтобы всех виновных привлекли.

С надеждой на справедливый приговор живет и Зелимхан Муцольгов.

Они вообще безнаказанными себя чувствовали; только когда их взяли, люди начали писать заявления, - говорит собеседник «Ленты.ру». - Надеюсь, они не отмажутся, и суд будет справедливым. Я радовался, что их судят в Нальчике (Кабардино-Балкарская Республика), потому что не верил, что в нашей республике им что-то будет. Я вернулся с семьей в Ингушетию. Если их отпустят, даже не знаю, что буду делать, во что верить. Они дали понять, что со мной будет, - но не напрямую, чтобы я не смог заявление написать. Хамхоев клянется, что меня не видел. Конечно, не видел, я же в пакете был. Самому даже не верится, что удалось его привлечь, - как во сне.

Адвокат потерпевших Хеди Ибриева считает, что обвинительный приговор сотрудникам ЦПЭ изменит жизни многих жителей республики, взявших на себя под пытками выдуманные или чужие преступления.

Долгое время Хамхоев и его подчиненные вершили произвол, и по их вине невиновные люди находятся под следствием и не могут добиться правды, - объясняет защитница. - Пока не будет приговора (Хамхоеву), никакого пересмотра их дел не будет. Они (подсудимые) работали на показатели. Это умышленные преступления в погоне за раскрываемостью.

Ибриева настаивает, что Хамхоев и его сотрудники сфальсифицировали уголовное дело против известного в Ингушетии оппозиционера , который сейчас находится под стражей по обвинению в незаконном хранении оружия и оскорблении представителя власти.

Так что вполне возможно, что этот процесс - только начало глобальных перемен в правоохранительной системе республики: против сотрудников ЦПЭ появятся новые обвинения, а у их жертв будет шанс на справедливое правосудие.

Cотрудники МВД Ингушетии осуждены сегодня по громкому делу о пытках и ограблении. Об этом “Комсомольской правде на Северном Кавказе ” сообщили в правоохранительных органах Северного Кавказа.

Всего вынесли приговор семи сотрудникам: один из них отделался условным сроком. Майора полиции, начальника Центра по противодействию экстремизму, Тимура Хамхоева приговорили к семи годам заключения. Три годам колонии дали его подельникам - бывшему подполковнику полиции Андрею Безносюку , экс-подполковнику Магомеду Бекову , а бывшему старшему лейтенанту полиции Алихану Бекову - десять лет. Экс-капитана полиции Ису Аспиева лишат свободы на пять лет и шесть месяцев. Бывшего старшего лейтенанта запаса Мустафу Цороева приговорили к пяти годам заключения.

Единственным, кого осудили условно, стал заместитель начальника Центра по противодействию экстремизму МВД Ингушетии Сергей Хандогин . Его срок составит три года.

Напомним, начальник ЦПЭ МВД Ингушетии Тимур Хамхоев , как и еще несколько его коллег, обвинялись в причастности несколько лет назад к разбойному нападению на жителя Азербайджана . Они отобрали у него автомобиль, мобильный телефон и потребовали 800 тысяч рублей за возвращение имущества и неразглашение сведений о его личной жизни.

Тимур Хамхоев и его коллеги обвинялись в смерти Магомеда Далиева , местного жителя, подозреваемого в ограблении банка. Во время допроса в полиции мужчина скончался, по первоначальной версии, от инфаркта. Однако затем выяснилось, что мужчина подвергался в МВД жестоким пыткам.

Известно, что один из самых влиятельных в республике тейпов, Баркенхой, в который входил Магомед Далиев, объявил кровную месть поставленным полицейским, причастным к этому делу. Члены клана говорят, что стражи порядка до смерти запытали их родственника, надевали ему на голову мешок, заматывали скотчем, били током, а также подвергли пыткам его супругу.

После проведения расследования выяснилось, что летом 2010 года подозреваемые несколько суток незаконно удерживали местного жителя, силой требуя признаться в совершении посягательства на жизнь полицейского. В 2012 году стражи порядка незаконно доставили в здание одного из подразделений МВД мужчину, где его избили и насильно долго удерживали.

В 2014 году эти же правоохранители силой выбивали у задержанного признания в незаконном хранении огнестрельного оружия. В 2016 году Хамхоев и его подчиненные с помощью тока заставили жителя Ингушетии взять на себя вину в умышленном уничтожении чужого имущества.

Это первый такой в России процесс над правоохранителями, которые пытали заключенных, - рассказал "Комсомольской правде на Северном Кавказе" адвокат потерпевших Андрей Собинин. - При это на суде мне осужденные угрожали расправой. Мы считаем, что наказание, которое получили мучители, слишком мягкое и будет его обжаловать.

Руководители ингушского ЦПЭ заявили о политических мотивах в деле о пытках

Начальник отдела ЦПЭ Ингушетии Андрей Безносюк в суде объявил себя жертвой оговора и происков двух ингушских оппозиционеров. Глава ЦПЭ Тимур Хамхоев отказался давать показания в присутствии адвоката потерпевших, связав его с "иностранным агентом".

Глава ЦПЭ Тимур Хамхоев, начальник отдела ЦПЭ Андрей Безносюк, оперативники Алихан Беков и Мустафа Цороев (бывший сотрудник ФСБ) находятся под стражей. Замначальника ЦПЭ Сергей Хандогин, начальник Сунженского РОВД Магомед Беков и оперативник Иса Аспиев находятся под домашним арестом. Силовики, допрошенные в качестве свидетелей с начала процесса, заявили, что не видели, как к задержанным применяли насилие.

На заседании 4 июля суд продолжил допрос подсудимых. Показания давали бывший старший оперуполномоченный Центра "Э" Алихан Беков, бывший начальник отдела центра "Э" Андрей Безносюк и бывший оперуполномоченный УФСБ по Ингушетии Мустафа Цороев. Подсудимые полностью отвергли свою вину, сообщил присутствовавший в суде корреспондент "Кавказского узла".

Из потерпевших на процессе присутствовала только Марем Далиева.

Подсудимый Беков не смог объяснить смерть Далиева

Подсудимый Алихан Беков заявил, что о разбойном нападении на отделение "Россельхозбанка" в Сунже ему не было известно. О том, что оперативно-разыскные мероприятия по этому делу поручены ЦПЭ, лично ему никто не говорил.

Хамхоев и его подчиненные были задержаны в декабре 2016 года по подозрению в причастности к смерти 16 июля того же года 50-летнего Магомеда Далиева и пыткам его жены. Далиев оказался в ЦПЭ, так как был заподозрен в причастности к разбойному нападению на отделение банка. Силовики предполагали, что соучастницей нападения была его супруга Марем Точиева (Далиева), работавшая в банке кассиром.

По словам Бекова, потерпевший Далиев был доставлен в Центр "Э" 15 июля примерно в 17 часов двумя сотрудниками. Они подняли Далиева на второй этаж и завели в кабинет, а сами ушли, руководства в это время не было на месте. Беков, по его словам, сидел за компьютером, а Далиев в наручниках - напротив, в углу. "Когда его заводили, он за сердце держался. Я ему предложил вызвать «скорую», он ответил, что и так пройдет", - рассказал Беков.

Как утверждает Беков, через какое-то время он вышел из кабинета на 10 минут, а когда вернулся, Далиев лежал на полу. "Я быстро снял с него наручники. В это время пришел Сергей Анатольевич (Хандогин). Мы стали делать ему искусственное дыхание", - сообщил подсудимый.

На вопрос, давал ли ему начальник ЦПЭ Хамхоев устное указание применить физическую силу к Далиеву, Беков ответил, что такого указания от Хамхоева он не получал и увидел Хамхоева только вечером того дня. На вопрос о том, производил ли он с Далиевым указанные в обвинении действия - причинение телесных повреждений и перекрывание доступа воздуха к дыхательным путям - Беков ответил отрицательно.

Адвокат потерпевших Андрей Сабинин указал, что судмедэксперты назвали причиной смерти Далиева механическую асфиксию и попросил Бекова пояснить этот вывод. Беков ответил, что не может ничего пояснить по этому поводу не будучи врачом, однако в его присутствии к Далиеву никто физического насилия не применял.

"Как Вы можете пояснить, что у Далиева были обнаружены телесные повреждения?" - спросил адвокат. "Не могу пояснить", - ответил Беков.

Насильственных действий в отношении потерпевшего Магомеда Аушева, обвиняемого в поджоге автомобиля, Беков, по его словам, также не совершал. Подсудимый заявил, что впервые увидел Аушева только в СИЗО. "Ни он меня не опознал, ни я его", - сказал Алихан Беков.

Беков указал, что участвовал в обыске в доме Аушева, где был найден пистолет, но самого Аушева не видел.

По делу проходят два потерпевших, которые являются полными тезками - обоих зовут Магомед Аушев. Один из них был задержан после стрельбы из свадебного кортежа, он дал показания суду 28 мая. Его тезка Магомед Аушев подвергся пыткам из-за того, что силовики заподозрили его причастности к подрыву автомобиля одного из ингушских религиозных лидеров Ибрагима Белхороева. На заседании 26 июня выступила свидетель Аза Гадиева, которая рассказала, что оговорила Аушева .

Подсудимый Безносюк обвинил Далиеву в оговоре

Подсудимый Андрей Безносюк рассказал, что 20 декабря 2014 года был в составе группы, которая доставляла из Назрановского ОМВД в ЦПЭ Магомеда Аушева, стрелявшего на свадьбе. Указание доставить Аушева поступило от руководства, сообщил подсудимый.

К Марем Далиевой при доставлении в ЦПЭ никакого физического насилия, по словам подсудимого, также не оказывалось. "Данная гражданка оговорила меня", - сказал Безносюк.

Отвечая на вопросы своего адвоката, Безносюк сообщил, что в здании ЦПЭ нет никакой пыточной комнаты и оборудования для пыток, так как за все время своей работы в ЦПЭ он такого оборудования не видел. Центр "Э" часто проверяет прокуратура, а тыловики проводят инвентаризацию, и постороннее оборудование при этом бы обнаружили, заявил он.

Адвокат Андрей Сабинин спросил у подсудимого, какие причины оговорить его были у Марем Далиевой, и Безносюк ответил, что на нее могли повлиять "Султыгов с Хазбиевым". "Я считаю, что это одно из обстоятельств", - заявил Безносюк. Марем Далиева при этом заявила, что не знает Хазбиева и никогда его не видела.

Оперативник ФСБ отказался от прежних показаний

Подсудимый Мустафа Цороев, бывший оперуполномоченный УФСБ по Ингушетии, рассказал суду, что получил в начале ноября 2016 года информацию о причастности гражданина Азербайджана Амила Назарова к торговле оружием. Для проверки этой информации Цороев 7 ноября 2016 года поехал к Тимуру Хамхоеву, но никаких дополнительных сведений не получил. Цороев и Хамхоев договорились, что будут обмениваться информацией по мере ее появления.

Уже через два дня, 9 ноября, Цороеву, по его словам, позвонил Тимур Хамхоев и попросил приехать к зданию ЦПЭ. По словам подсудимого, он приехал, но Хамхоева не нашел. От ранее данных показаний о том, что видел Назарова и беседовал с ним, Мустафа Цороев отказался.

Оперуполномоченный Ахмед Долгиев на предварительном следствии заявлял, что Цороев и Хамхоев разговаривали с Назаровым в машине , но в суде подтвердил свои показания лишь частично. Руководитель подразделения УФСБ по Ингушетии Вячеслав Низамутдинов рассказал, что Цороев докладывал ему письменно о возможной причастности Назарова к торговле оружием, но в дальнейшем ничего не сообщал о проверке этой информации. Ни 9 ноября 2016 года, ни ранее Цороев не ставил его в известность о том, что он планирует провести в отношении Назарова мероприятия совместно с сотрудниками ЦПЭ или уже провел их. Свидетель указал, что все совместные мероприятия с Центром "Э" Цороев обязан был согласовывать с ним, но этого не было сделано.

Адвокат Бабаева огласила протокол очной ставки между Назаровым и Цороевым, согласно которому они друг друга не опознали, а также протокол опознания голоса, согласно которому Назаров не опознал голос Цороева. Обвинитель напомнил Цороеву, что его непосредственному начальнику ничего не было известно об оперативно-разыскных мероприятиях в отношении Назарова. Подсудимый ответил, что они были под грифом "секретно", и заявил, что никакого насилия в отношении кого-либо не применял.

Эксперт-гистолог Елена Тахохова сообщила суду, что гистологический анализ тканей потерпевшего Далиева позволяет говорить о наличии у него сердечно-сосудистого заболевания.

Адвокаты подсудимых потребовали удалить журналистов с процесса

Также на заседании 4 июля судья зачитал рапорт судебного пристава о том, что корреспондент "Новой газеты" Ирина Гордиенко нарушила судебный регламент и с помощью адвоката Сабинина пронесла в зал суда мобильный телефон. Суд предупредил журналиста и адвоката о недопустимости подобных действий, предупредив, что информация о данном факте будет направлена руководству "Новой газеты" и в Адвокатскую палату Ставрополья.

После этого адвокаты подсудимых Бабаева, Хаджиева и Аушева потребовали удалить из зала суда журналистов, отметив "подробные репортажи" корреспондента "Кавказского узла". По словам адвокатов, публикации о заседаниях информируют еще не допрошенных свидетелей о происходящем на процессе. Адвокат Бабаева высказала умозаключение, что адвокат Сабинин проносит в зал суда мобильный телефон корреспондента "Кавказского узла", но Сабинин эти обвинения отверг. Гособвинение выступило против удаления журналистов. Судья Андрей Лазарев объявил, что процесс отрытый и на нем может присутствовать любой гражданин, а журналисты были аккредитованы.

Подсудимый Тимур Хамхоев заявил, что не будет отвечать на вопросы Сабинина, так как адвокат, по его мнению, нанят неким "иностранным агентом". Хамхоев добавил, что отказывается давать показания в присутствии Сабинина.

Журналист "Новой газеты" Ирина Гордиенко сообщила корреспонденту "Кавказского узла", что планировала вести с помощью мобильного телефона аудиозапись, так как аудиозапись, в отличие от видеосъемки, по ее мнению, не запрещена. Мобильные телефоны есть у адвокатов и судебных приставов, отметила она.

Об эпизодах дела сотрудников ингушского ЦПЭ подробно рассказывается в материале "Кавказского узла" "Пытки, убийства и шантаж - борьба с экстремизмом в Ингушетии ".

Гласность помогает решить проблемы. Отправь сообщение, фото и видео на «Кавказский узел» через мессенджеры

Фото и видео для публикации нужно присылать именно через Telegram, выбирая при этом функцию «Отправить файл» вместо «Отправить фото» или «Отправить видео». Каналы Telegram и WhatsApp более безопасны для передачи информации, чем обычные SMS. Кнопки работают при установленных приложениях Telegram и WhatsApp. Номер для Телеграм и WhatsApp +49 1577 2317856.

По информации «Новой», кроме начальника были задержаны еще семь человек, однако обвинение пока предъявлено только двоим: самому Хамхоеву и некому оперативнику ЦПЭ. Задержание проводили сотрудники УФСБ Ингушетии.

Информация о том, что задержан сам начальник ЦПЭ появилась еще утром в среду, однако верилось в нее с трудом, тем более что ни Следственный комитет, ни ФСБ, ни МВД официально этот факт не подтверждали. И только сегодня к обеду на сайте Следственного комитета Ингушетии появилось сообщение о «разбое, совершенном группой лиц по предварительному сговору».

Майор полиции Тимур Хамхоев уже три года исполняет обязанности начальника республиканского Центра по противодействию экстремизму. Он — весьма одиозная личность: возглавляемое им учреждение в республике часто называют «пыточной». Однако до вчерашнего дня Следственный комитет был глух и слеп к показаниям жертв насилия со стороны сотрудников ЦПЭ. Притом, что многие из них напрямую называютв официальных документах фамилию начальника. Вот лишь несколько эпизодов. Оговорюсь: ни эти рассказы, ни медицинские освидетельствования следов пыток, ни другие доказательства до сих пор следователей не интересовали.

Тимур Хамхоев / кадр Youtube

15 июля 2016 года в ходе допроса в здании ЦПЭ Ингушетии умер Магомед Далиев. Мужчину задержали по подозрению в ограблении банка, произошедшего несколькими днями ранее в городе Сунжа. Дело было резонансным: было ограблено отделение «Россельхозбанка», добыча составила 12 миллионов рублей.

Официальная причина смерти Далиева — инфаркт. Родственники же предполагают: 50-летний мужчина умер, не выдержав пыток током. Жена Магомеда — Марем Точиева — весь день провела в здании ЦПЭ. Полицейские пытались заставить женщину признаться, что именно она, на пару с мужем ограбила банк.

«Я пришла в Сунженский РОВД, куда меня вызвали на допрос. Они надели на голову черный пакет, сверху полностью замотали скотчем, оставив небольшое отверстие для воздуха. Сначала били там. Потом отвезли в ЦПЭ. Там посадили на стул, руки обвязали скотчем. Били по голове чем-то тяжелым. Надевали провода на пальцы рук и пускали ток. Требовали признания. Затем сняли гольфы, босоножки и надели мне провода на ноги. Разряды тока стали еще сильней, параллельно били еще и в голову, по лицу, к животу приставляли электрошокер. Затем стали насильно вливать в рот водку», — впоследствии вспоминала она. Двоих людей, которые участвовали в пытках, Марем называет прямо (фамилии редакции известны).

К статистике «работы» ингушского ЦПЭ можно подшить еще ряд видео— и фото доказательств, которые исчерпывающе свидетельствуют о средневековости сотрудников этого учреждения. Однако до сих пор если родственникам жертв и удавалось добиться возбуждения уголовных дел по фактам пыток, то только в отношении «неустановленных сотрудников ЦПЭ МВД по Ингушетии». Дела расследуют медленно, либо же не расследуют вообще. Как, например, дело молодого парня, Магомеда Аушева: его подозревали в хранении оружия, пытали, он чудом не остался инвалидом. С января 2015 года никакого движения в расследовании этого дела нет.

Сотрудники ЦПЭ не щадят даже своих. Хасана Кациева, опера управления по экономической безопасности МВД Ингушетии, утром 21 февраля 2014 года вызвал к себе его начальник Алишер Боротов.

«Я зашел в кабинет, — вспоминает Хасан, — там сидел Тимур Хамхоев. Боротов указал пальцем на меня: вот он, забирай к себе и поработай». Здание ЦПЭ, черный пакет на голове, ток, унижения — по словам Кациева.

Кациев специализировался на коррупционных делах и в рамках своего расследования собрал досье на шестерых высокопоставленных сотрудников МВД Ингушетии. «Документы, — говорит Хасан — неопровержимо доказывали, что эти люди от имени министра МВД Ингушетии генерала Трофимова вымогали взятки у предпринимателей».

Пока парень приходил в себя в больнице, его задним числом уволили из органов МВД «по собственному желанию». А собранные им документы бесследно исчезли из рабочего сейфа. Уже несколько лет он пытается привлечь своих сослуживцев к уголовной ответственности и восстановиться на работе — пока безрезультатно. Правоохранительные органы не смущает даже тот факт, что сотрудники ЦПЭ — учреждения, которое должно специализироваться на экстремистах и террористах, — работали против своего же, наплевав на должностные инструкции.

Надо сказать, что подобные методы работы сотрудников Центра по борьбе с экстремизмом, характерны не только для Ингушетии. В каждой из республик Кавказа своя сложная специфика отношений между силовиками и органами власти. Только в одном они похожи: Центры по борьбе с экстремизмом — особые учреждения, полномочия которых размыты, а схема подчинения — непрозрачна. Своеобразная каста неприкасаемых даже для государства, сотрудникам которых дан мандат на любые, в том числе и сомнительные с точки зрения закона, действия.

P.S.

Что из себя представляет эта закрытая структура, какова история ее возникновения и механизмы работы, читайте в скором времени

В пятницу, 27 июля, в Нальчикском гарнизонном военном суде завершился процесс по громкому уголовному делу в отношении сотрудников МВД и УФСБ Ингушетии, которые обвинялись в пытках задержанных и других преступлениях. Все подсудимые были признаны виновными, но получили гораздо меньшие сроки, чем для них запрашивало гособвинение. Так экс-начальнику Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ) Тимуру Хамхоеву дали семь лет вместо тринадцати, а один из его подчиненных и вовсе отделался условным сроком. На решение суда, очевидно, повлияли заслуги подсудимых, которые были награждены за участие в многочисленных спецоперациях.

Суд признал всех семерых силовиков из Ингушетии виновными в совершении десятка преступлений, в том числе в убийстве, превышении должностных полномочий, вымогательстве и пр. Первое преступление стражи порядка совершили еще в 2010 году, когда пытали задержанного, требуя, чтобы тот признался в покушении на полицейского, однако о нем в Следственном комитете России узнали только через шесть лет, расследуя совершенно другое дело.

В ноябре 2016 года в управление ФСБ по Ингушетии обратился гражданин Азербайджана, рассказавший, что Тимур Хамхоев и местный чекист Магомед Цороев шантажируют его, вымогая 1 млн руб. Проверка подтвердила, что силовики избивали азербайджанца, угрожая предать огласке его интимные отношения с местной жительницей. Как отмечается в материалах дела, Тимур Хамхоев сковал азербайджанца наручниками, а Магомед Цороев нанес ему около десяти ударов по голове. Истязание силовики снимали на телефон, чтобы, как сказано в материалах дела, «зафиксировать признание» иностранца. Потерпевший согласился заплатить 800 тыс. руб., после чего его отпустили за деньгами, забрав у него в залог Audi 6.

Вначале сотрудники УФСБ задержали подозреваемых Тимура Хамхоева и Магомеда Цороева, а затем пятерых сотрудников ЦПЭ, которые, как указано в материалах дела, выполняли незаконные приказы своего начальника.

После истории с азербайджанцем был дан ход и другим жалобам, в частности местной жительницы Марьям Далиевой. Ее вместе с супругом Магомедом Далиевым, как говорится в материалах расследования, сотрудники ЦПЭ пытали, требуя дать признательные показания в том, что они похитили 12 млн руб. из расположенного в станице Сунженской банка - женщина в нем работала кассиром. В ходе следствия выяснилось, что один из полицейских во время допроса женщины, которой в тот момент надели на голову пластиковый пакет, снял с ее пальца и похитил кольцо с бриллиантом. Оно было изъято в ходе обыска и приобщено к делу в качестве вещественного доказательства.

Для женщины пытки закончились тяжелыми травмами, от которых она лечится до сих пор, а ее муж истязаний не выдержал. «Руки Далиева были застегнуты металлическими наручниками, его били тупым предметом в область лица, туловища, рук и ног»,- говорится в материалах дела. Затем, мужчине «умышленно и осознанно закрыли неустановленным предметом доступ кислорода и применили электрический ток». В результате этих пыток, как установило следствие, Магомед Далиев скончался.

Пытки применялись и в отношении других задержанных. Как рассказывали в суде свидетели обвинения, редко кому, кто попадал в ЦПЭ, удавалось избежать избиения. Пытали даже тех, кто был задержан за незначительные проступки. Так, Магомеду Аушеву, задержанному за хулиганство, стражи порядка «нанесли не менее десяти ударов каблуком неустановленного ботинка в голову», в результате которых он получил закрытую черепно-мозговую травму. Господин Аушев и другие потерпевшие показали место, где их избивали. Пыточная камера была обнаружена в помещении ЦПЭ - ее дверь была скрыта большим настенным ковром.

Полицейские и сотрудник УФСБ не признавали свою вину, утверждая, что их оговорили. По их версии, Магомед Далиев скончался от сердечного приступа, а не от удушения.

По приговору военного суда максимальный срок - десять лет колонии строгого режима - получил Алихан Беков, оперативник, который до смерти запытал Магомеда Далиева. Магомеду Бекову, бывшему начальнику Сунженского РОВД, где издевались над супругами Далиевыми, дали три года. Двух бывших сотрудников ЦПЭ Андрея Безнасюка и Ису Аспиева, а также экс-чекиста Мустафу Цороева приговорили к шести, пяти с половиной и пяти годам колонии соответственно. Почти вдвое меньше, чем просил прокурор, дали главному фигуранту расследования Тимуру Хамхоеву - семь лет колонии. А его бывший заместитель Сергей Хандогин и вовсе отделался условным сроком. Стоить отметить, что общий срок приговора оказался почти вдвое меньше, чем требовал прокурор.

На решение суда, возможно, повлияла боевая биография подсудимых - все они представили документы, подтверждающие участие в спецоперациях против участников незаконных вооруженных формирований в Северо-Кавказском регионе. Кстати, суд не стал лишать осужденных госнаград, хотя на этом настаивало обвинение. Представители потерпевшей стороны намерены обжаловать приговор, считая его слишком мягким. «Мы сейчас обсуждаем возможность обжалования, поскольку считаем назначенные наказания неадекватными тем преступлениям, которые совершили осужденные»,- заявил “Ъ” адвокат Андрей Сабинин.