Обеспечение продовольствием – одна из важнейших глобальных проблем в мире. Современное производство продуктов питания никогда еще не было так велико. Но около 1/6 населения в мире голодает. Дифференциация стран по объемам производства, потребления и обеспечения продовольствием очень существенна. Основной причиной различных уровней продовольственной обеспеченности стран является уровень их экономического развития. Основное производство сельскохозяйственной продукции и продовольствия сосредоточено в странах Запада, а преобладающее количество потребляемого продовольствия приходится на Восток. В новой мирохозяйственной ориентации «Север-Юг» география производства и потребления остается примерно идентичной.

Принятая классификация стран по уровню экономического развития на развитые и развивающиеся сегодня дополняется выделением группы бывших социалистических стран, по классификации ООН, в страны с переходной экономикой. Имеется в виду, что эти страны переходят от командно-администативной к рыночноориентированной экономике. Продовольственная обеспеченность в большинстве этих стран, в том числе и в России, по физиологическим параметрам находится на критическом уровне.

Признавая правомерность классификации стран по экономическому уровню развития, считаем необходимым классифицировать страны по продовольственной обеспеченности. Критерий классификации – уровень обеспеченности продовольствием в расчете на душу населения. Используя данный критериальный подход, предлагаем классификацию стран по пяти уровням обеспеченности продовольствием:

1) избыточная обеспеченность, когда ресурсы продовольствия в стране превышают объемы его потребления по физиологическим нормам;

2) достаточная обеспеченность, предполагающая равенство ресурсов, независимо от их источников и необходимого потребления продовольствия;

3) обеспеченность, исключающая явный голод, но содержащая скрытый. Это означает достаточность потребляемого продовольствия по калорийности и низкую его качественную структуру, не соответствующую физиологическим нормам;

4) недостаточная обеспеченность, уровень которой опускается до 70% от требуемых объемов продовольствия;

5) маргинальная (нищенская) обеспеченность – в случаях снижения обеспеченности ниже 70% от уровня потребления по физиологическим нормам.

Исследователи продовольственной обеспеченности населения России в своем большинстве едины во мнении, что сокращение потребления продовольствия в России представляет опасность для здоровья и выживания нации. Значительная часть населения находится за чертой бедности и не может питаться по физиологическим нормам. Из-за неполноценного питания отдельных социальных групп населения в стране растут заболеваемость и смертность, ухудшаются антропологические показатели здоровья детей.

Большинство населения России страдает из-за нарушения структуры пищевого рациона, обусловленного недостаточным потреблением полноценных белков, витаминов, необходимых микроэлементов. Среднее энергетическое содержание по калорийности потребляемых продуктов питания снизилось с 3420 ккал. в сутки в 1990 г. до 2306 ккал. в 1997 г. и до 2200 ккал. в 2004 г., что значительно ниже уровня, установленного Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН (ФАО).

Исходя из минимальной, принятой для расчетов в стране потребительской корзины, 21% всего населения страны находится за чертой бедности. Их продовольственная обеспеченность оценивается как критическая и требует кардинальных решений от всех административных структур страны, регионов. Потребление наиболее ценных продуктов питания населением России существенно сократилось.

Снижение потребления основных продуктов питания населением сопровождается падением объемов производства сельскохозяйственной продукции.

Спад производства сельскохозяйственной продукции поставил страну в продовольственную зависимость от других стран. В настоящее время сложившийся уровень питания россиян в значительной мере обеспечивается импортом. Доля продаж импортных товаров устойчиво находится на уровне 40-50 процентов от всех продаж. При этом в крупных городах – Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Новосибирск доля импортных товаров достигла 75-80%. Москва, например, закупает мяса за границей более 90 процентов.

Импортное продовольствие Россия оплачивает, главным образом, за счет средств от продажи нефти и газа. Такое положение является ненадежным. Цены на энергоресурсы не гарантированы от падения. В то же время увеличить или сохранить даже сегодняшние низкие темпы роста производства продукции будет крайне сложно из-за истощения и значительного сокращения сельскохозяйственных угодий, изношенности машинно-тракторного парка, тяжелого финансового состояния и низкой инвестиционной активности сельскохозяйственных товаропроизводителей.

Продовольственная безопасность – важнейшая составляющая общей экономической безопасности и находится в прямой зависимости от нее. Экономическая безопасность как категория выражает комплекс экономических отношений, определяющих состояние экономики страны, ее способность динамично развиваться, иметь необходимые объемы ВВП и национального дохода для обеспечения расширенного воспроизводства, повышения жизненного уровня населения, минимизации инфляции и безработицы, гарантированных расчетов по внутренним и внешним долгам без ущерба для эффективного функционирования экономики страны.

Принципиально важно, с научной и практической точек зрения, выявить содержание категорий: продовольственное обеспечение, продовольственная обеспеченность, доступность продовольствия потребителю, продовольственная независимость, продовольственная доступность, продовольственный кризис. Производственные отношения, выражаемые данными категориями, необходимо рассматривать на макро-, мезо- и микроуровнях.

Категория обеспечения продовольствием включает всю совокупность отношений воспроизводственного процесса: производство продовольствия, его распределение, обмен и потребление. Поэтому понятие обеспечения выражает организацию и регулирование комплекса отношений по формированию продовольственных ресурсов, производимых внутри страны и дополняемых импортом. Распределение продовольствия осуществляется между регионами и внутри регионов с учетом ресурсных возможностей производителей и поставщиков, потребностей рыночной конъюнктуры, создания необходимых резервов.

В обеспечении продовольствием существенную роль выполняет обмен. Он предполагает определенные объемы, ассортимент, доступность продовольствия потребителям в зависимости от цен и доходов населения. Организация обмена продовольствия собственного производства и импортного – вторая по значимости стадия после производства. Функционирование механизма обмена основывается на отношениях распределения и осуществляется рынком. Однако надежность и качество действия этого механизма зависит от деятельности всей иерархической системы управления по его организации, соответствующих мер регулирования и контроля. Состояние обмена – это важнейший индикатор, характеризующий сглаженность механизма продовольственного обеспечения.

Важнейшим условием гарантированности обеспечения является создание резервов продовольствия, способствующих нормальному наполнению рынка и стабильности цен. По нормам ФАО этот резерв должен составлять 10-12 % годовой потребности.

Организация и управление продовольственным обеспечением основываются на нормативно-правовой базе, на использовании системы количественных и качественных показателей, включающей объемы производства и импорта продовольствия, его структуры, показатели качества продовольствия, показатели развитости инфраструктуры – хранение, транспорт, торговая сеть, развитие маркетинговых технологий, которые предполагают исследование товара, потребителя, рынка.

Категория продовольственной обеспеченности выражает отношения, формирующие уровни обеспеченности населения продовольствием. Система экономических отношений продовольственной обеспеченности определяется всей системой экономических отношений страны.

Уровень обеспеченности продовольствием определяется сопоставлением общепринятых норм потребления продуктов питания в расчете на душу населения с фактическим количеством потребляемого продовольствия в том же измерении. В мировой статистике расчетов душевого потребления продовольствия приняты нормы рекомендуемые ФАО. Среднесуточное потребление продуктов по нормативам ФАО должно составлять 3000 ккал. Население, потребляющее 1520 ккал. в сутки, относится к голодающему, а 2150 – на грани голода.

Основные показатели уровня обеспеченности продовольствием – это калорийность реальных объемов продовольствия для суточного потребления в расчете на душу населения в сравнении с физиологическими нормами, показатели гарантированного поступления продовольствия из основных источников: собственное производство (показатели стабильности и роста производства); поступление извне, в частности, импорт (показатели объемов, надежность поставок и гарантии платежеспособности по импорту продовольствия).

Обеспечение и обеспеченность продовольствием населения страны, региона в значительной степени, но не полностью, характеризуют продовольственную безопасность.

Немаловажным в характеристике продовольственной проблемы является показатель, определяемый категорией доступности продовольствия для различных групп населения по размерам среднегодового дохода как в условиях стабильных цен на продовольствие, так и в случаях инфляционного роста.

Таким образом, продовольственная безопасность страны – это способность к самобеспечению продовольствием на предельно допустимом уровне, сверх которого обеспечение производится за счет импорта. Это организация государством производства и рынка продовольствия в интересах национального производителя, обеспечивающая потребление продовольствия населением на уровне физиологических норм и создание необходимых резервов.

Для определения продовольственной безопасности важно выделить порог самообеспечения страны продуктами питания за счет внутреннего производства.

Порог продовольственной безопасности – обеспечение продовольствием за счет собственного производства и импорта в состоянии равновесия. Порог продовольственной безопасности по общепринятому показателю импорта в объеме потребляемого продовольствия, по мнению академика А.А. Никонова, не должен превышать 10 – 15%. По другим источникам, в т.ч. зарубежным, он оценивается в 30 – 35%.

После этого уровня наступает предкризисное состояние продовольственной ситуации, когда собственное производство оказывается незначительным и возникает полная зависимость от импорта. Продовольственный кризис (катастрофа) – это наличие голода, естественная миграция и депопуляция населения.

Продовольственную безопасность следует классифицировать по четырем уровням:

1. Абсолютная продовольственная безопасность. Полное удовлетворение потребности в продовольствии собственным производством по объему и ассортименту для питания населения и для вывоза избытка за пределы страны, региона. Импорт используется для обогащения ассортимента продовольственных товаров.

2. Нормальная продовольственная безопасность, когда в объеме потребляемого продовольствия по физиологическим нормам собственное производство составляет не менее 75%.

3. Минимальная обеспеченность – это ее критический уровень. Он означает обеспеченность потребления собственным производством продовольствия на 70% от требуемого по физиологическим нормам питания.

4. Кризисный уровень или потеря продовольственной безопасности, когда в объеме потребляемого продовольствия импорт составляет 30 и более процентов.

Для оценки продовольственной безопасности используются следующие показатели:

1. Степень обеспечения собственным производством физиологического уровня потребления продовольствия. Она определяется как отношение среднедушевого суточного потребления в ккал. продукции собственного производства к физиологической норме. Показатель собственной продовольственной безопасности (СПБ) определяется по формуле:

Собственное продовольствие (ккал.)

СПБ = ____________________________________________________________ ∙ 100%. (23.5)

Физиологическая норма потребления (ккал.)

Общий показатель СПБ должен дополняться расчетом частных показателей по основным продуктам питания: хлеб и хлебобулочные изделия, молоко и молочные продукты, мясо и мясопродукты, сахар, яйца, картофель, овощи, рыба и морепродукты.

2. Соотношение продовольствия собственного производства в потребляемом объеме и импорта (ПБИ). Показатель рассчитывается по формуле:

Импорт продовольствия (ккал.)

ПБИ = _____________________________________________________________ ∙ 100%. (23.6)

Объем потребляемого продовольствия (ккал.)

Общий показатель ПБИ дополняется расчетами по основным видам продуктов питания.

3. Качественные показатели продовольственной безопасности, включающие показатели качества продукции собственного производства и импортного продовольствия.

Для решения проблемы продовольственной безопасности необходимы: во-первых, максимальная самообеспеченность продуктами питания; во-вторых, наличие средств для импорта недостающего продовольствия; в-третьих, современный организационно-экономический механизм доведения продовольствия до потребителя. Главным требованием продовольственной безопасности является обеспечение уровня потребления продовольствия по медицинским (физиологическим) нормам.

Предлагаемые показатели, уровни, коэффициенты для оценки и характеристики продовольственной безопасности достигают своей цели, но не имеют прямой связи с состоянием производства и положением национального производителя сельскохозяйственной продукции и продовольствия. От последнего в значительной степени зависит продовольственная безопасность на всех уровнях страны, региона, его административных образований.

Защита отечественного производителя сельскохозяйственной продукции и продовольствия – важнейшее условие обеспечения продовольственной безопасности, достижения высокого уровня самообеспечения населения региона продовольствием.

Государственная политика продовольственной безопасности включает четыре направления – продовольственное обеспечение, агропромышленное производство и внешнеторговые отношения, маркетинговые и информационные исследования.

Решение проблем продовольственной безопасности России зависит от усилий, как в общегосударственном масштабе, так и на уровне регионов. Развитие федеративных отношений, существенное разграничение полномочий между центром и субъектами РФ повышают роль и обязанность субъектов в решении проблемы продовольственной безопасности. Однако фундаментальной основой решения обозначенных задач региона является соответствующая законодательная база, общегосударственные программы развития сельского хозяйства, таможенная, налоговая и кредитная политика. Руководство этими процессами должны осуществлять федеральные власти.

В статье рассмотрены проблемы определения понятия «продовольственная безопасность» и включения в него условия продовольственной независимости. Обоснован вывод об отсутствии существенных угроз для внутреннего рынка со стороны мирового продовольственного рынка. Предлагаются альтернативные определения и классификации состояния агропродовольственной системы.

Авторы нижеследующей статьи занимают нестандартную, местами обостренную позицию по поводу продовольственной безопасности России. Редколлегия считает, что публикация статьи может послужить хорошей базой для дискуссии и приглашает принять участие в обсуждении темы на страницах журнала.

Редколлегия

Введение . Тема продовольственной безопасности активно обсуждается в российском общественно-политическом, экспертном и научном сообществах уже около десяти лет. Это связано, на наш взгляд, с рядом причин. Во-первых, с середины 2000-х годов радикально изменились господствующие представления о роли государства в экономике. Во-вторых, в отечественном сельском хозяйстве сформировались крупные компании, и, таким образом, появился реальный субъект для переговоров с государством о необходимых мерах системной поддержки сектора. С другой стороны, распространились опасения, что государство эту поддержку может ограничить, особенно в связи с успешным развитием сельскохозяйственной отрасли.

Важным решением государства в этой сфере стало принятие Доктрины продоволь- ственной безопасности РФ (утверждена Указом Президента РФ от 1 февраля 2010 г., далее – Доктрина), которая действует до настоящего времени. В 2015 г. на фоне введенных Россией сельскохозяйственных контрсанкций был предложен и начал обсуждаться ее новый вариант (далее – Новая версия Доктрины), не вносящий принципиальных изменений, но расширяющий и ужесточающий отдельные положения.

Большинство исследований принимают как данность официальное (зафиксированное в Доктрине) определение продовольственной безопасности . Но его содержательное обсуждение, на наш взгляд, является первоочередной задачей для выявления его экономического смысла и превращения из политического лозунга в научное понятие. Данная статья задумана как начало работы по заполнению этого пробела.

Продовольственная безопасность: официальное определение и его контексты . Действующая Доктрина определяет продовольственную безопасность страны как состояние экономики, гарантирующее: а) ее продовольственную независимость и б) физическую и экономическую доступность качественных продуктов питания в объемах, необходимых для активного и здорового образа жизни, для каждого гражданина страны. Оба требования в данном определении являются равнозначимыми.

Экономическая и физическая доступность продовольствия связывается с рекомендуемыми рациональными (медицинскими) нормами потребления. При этом предполагается, что уровень доходов населения должен обеспечить возможность покупки необходимых продуктов при сложившихся ценах. Такое понимание пол- ностью сохраняется и в Новой версии Доктрины.

1 Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (Проект № 16-02-00631 «Концепция продовольственной безопасности в контексте государственной агропродоволь- ственной политики»). Авторы выражают благодарность М.Ю. Ксенофонтову за ценные советы и помощь при написании статьи.

Под продовольственной независимостью в действующей Доктрине понимается поддержание доли отечественного производства ключевых пищевых продуктов в товарных ресурсах внутреннего рынка на уровнях, не ниже заранее установленных. В Новой версии формулировка становится более конкретной: предполагается «самообеспечение страны основными видами российских пищевых продуктов из продовольственного сырья, произведенного в РФ». Пороговые уровни самообеспечения в Новой версии сохранены, при этом их значения для отдельных видов продовольствия были повышены (например, по сахару или растительному маслу – до 90% по сравнению с 80% в действующей версии Доктрины).

В международной практике в соответствии с методологией Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (FAO) самообеспечение аграрной продукцией не является обязательным условием продовольственной безопасности, хотя и относится к числу ключевых индикаторов оценки ее текущего состояния. В развитых странах концепция самообеспечения в настоящее время также не применяется, хотя в прошлом в ряде из них удовлетворение внутренних потребностей в продовольствии за счет собственного производства являлось важнейшей целевой установкой государственной аграрной политики. Между тем включение в определение продовольственной безопасности условия обеспечения «продовольственной независимости» (самодостаточности) характерно не только для России. Например, в странах постсоветского пространства (Белоруссии, Украине, Казахстане, Армении) концепция продовольственной безопасности также предусматривает самообеспечение. В ряде развивающихся стран – Бразилии, Аргентине, Индонезии – распространение в обществе (и определенное отражение в законодательстве) получила идея «продовольственного суверенитета», в рамках которой основное внимание уделяется не столько зависимости от импорта продовольствия, сколько проблемам вытеснения местных фермеров крупнотоварным аграрным производством (как правило, крупными международными компаниями), «захвата» земельных ресурсов и расширения экспорта сельхозпродукции при недостаточном удовлетворении внутренних нужд .

Исторически сложилось, что разработкой проблематики продовольственной безопасности в России занимаются почти исключительно экономисты-аграрники. И миссию свою отечественная агроэкономическая наука видит в том, чтобы обеспечить как можно более масштабную поддержку отрасли со стороны государства. Такая позиция воспринимается со стороны государства (и общества в целом) как должная – и профессионально, и морально.

Анализ ситуации и обсуждение экономической политики в агропродовольственной сфере было бы значительно легче вести на базе таких терминов, как надежность продовольственного снабжения, стабильность (комфортность) продовольственного рынка, так как при этом вопрос о «цене» политики является совершенно естественным. Соответствующие определения и классификации будут предложены в заключительной части статьи.

Но словосочетание «продовольственная безопасность» прочно вошло в современную научную и общественно-политическую лексику, широко используется не только в России, но и в международной практике. Поскольку уйти от этого термина сейчас невозможно, необходимо с ним работать, выявляя его реальное содержание, возможности и границы использования в экономическом анализе.

Продовольственная безопасность: первичное структурирование понятия . Известно, что любое научное понятие «работает» только в некотором контексте или, иначе говоря, в определенных рамках. Представляется, что для понятия «продовольственная безопасность» в современных условиях наиболее важна рамка социетальная, т.е. сформулированные в явном виде представления о ключевых характеристиках страны, ее экономики и отношений с другими государствами. Если исходить из того, что в обозримой перспективе Россия будет социальным государством с рыночной экономикой и не окажется в состоянии глубокого и затяжного экономического спада, а также не будет в состоянии открытого вооруженного конфликта ни с одной значимой, плотно вовлеченной в систему международных отношений, страной мира, то такая ситуация будет означать, прежде всего, отсутствие ограничений для свободного потребительского выбора и невозможность исключения нашей страны из сложившейся системы международных экономических отношений.

Далее, хорошо известно, что если в определении некоторого понятия используются два или более рядоположенных и равноприоритетных тезиса без предварительного анализа соотношений между ними (совместимости, соподчиненности и т.д.), это сразу вызывает обоснованные сомнения в методологической корректности. Тем более когда эти тезисы касаются принципиально различных объектов или субъектов. К определению продовольственной безопасности, принятому в Доктрине, это относится в полной мере. Доступность продовольствия характеризует ситуацию на рынке с точки зрения индивидуального потребителя, тогда как независимость существует для страны как некоторой населенной территории.

В рамках конвенциональной экономической теории соотношение между требованиями продовольственной доступности и продовольственной независимости очевидно. Первая абсолютно приоритетна, поскольку именно с ней связаны интересы потребителей продуктов питания 2 . Вторая имеет чисто инструментальное значение, являясь либо способствующим, либо препятствующим фактором, и ее экономический и социальный смысл подлежит доказыванию. Иными словами, необходимо доказать, что при потере какого-то компонента продовольственной независимости страны возникают (могут возникнуть) те или иные конкретные опасности для потребителей. Ни в действующей Доктрине, ни в новом ее варианте этого не сделано – о различных рисках там говорится много, но абстрактно. И при нынешнем состоянии мировых агропродовольственных рынков и отечественного АПК доказать это невозможно (подробную аргументацию см. на с. 66) 3 .

На наш взгляд, единственный вариант, когда продовольственная независимость страны становится жизненно важной для потребителей – одновременное и длительное эмбарго на поставку продуктов сельского хозяйства и пищевой промышленности со стороны всех основных стран-производителей (среди которых, как известно, не только страны Запада, но и многие другие). В силу принципиально разных позиций и интересов этих стран такой вариант в принятой социетальной рамке представляется маловероятным 4 .

Кроме того, если бы глобальное продовольственное эмбарго все-таки было бы введено против России, то продовольственная независимость нашей страны в предполагаемом Доктриной виде не спасла бы потребителей от резкого сокращения предложения продовольствия, потому что одновременно или еще раньше прекратились бы поставки импортных семян и племенного скота, инкубационного яйца, сельхозтехники и оборудования, кормовых добавок, ветеринарных препаратов и т.д. 5 Это сделало бы невозможным функционирование отечественного АПК на нынешней технологической базе и потребовало бы его длительной перенастройки со значительной «архаизацией» производства и соответствующим снижением его эффективности и ростом потребности в трудовых ресурсах.

Отметим, что в определенных контекстах продовольственная независимость (самодостаточность) может быть и самоценной – но уже в рамках не экономической, а некоторой другой рациональности, например, политической или социально-психологической. Соответственно бенефициаром политики, нацеленной на обеспечение продовольственной независимости, будет некоторый социальный макросубъект, какой именно – подлежит выяснению в каждом конкретном случае. Это может быть государство как синоним гражданской нации, государство как чиновная машина, политическая элита, политическое руководство. Так, достигнутая Россией самообеспеченность по зерну и мясу была для руководства страны одним из значимых факторов, позволивших ввести в 2014 г. продовольственные контрсанкции против Запада и ужесточить внешнюю политику в целом. При этом большинство граждан страны данные контрсанкции поддержали, несмотря на проблемы, которые тем самым создавались для них как для потребителей.

2 Заметим, что сохранение в определении продовольственной безопасности только этого требования отнюдь не сделало бы Доктрину либеральной. Поскольку по умолчанию прерогатива установления рациональных норм потребления принадлежит государству (при том, что разрабатывать их могут негосударственные структуры), оно в полной мере сохраняет позицию «благожелательного патрона» по отношению к потребителю. Либеральная конструкция, вероятно, должна была бы оперировать не рациональными, а привычными для общества нормами потребления или приемлемой долей расходов на продовольствие в бюджете потребителей.

3 Вообще говоря, экономическая теория и опыт многих стран показывают, что доминирование национального производителя на рынке обычно ведет к повышению цен и снижению потребительских свойств продукции.

4 Единственный пример применения против нашей страны «продовольственного оружия» – зерновое эмбарго Р. Рейгана в 1979 г., объявленное в ответ на ввод советских войск в Афганистан, не нашедшее ни у кого поддержки и быстро провалившееся.

5 Скорее всего, раньше, поскольку технологическое эмбарго в разных вариантах выглядит более мягким и потому политически более приемлемым решением, чем отказ от поставок еды.

По-видимому, аналогичным образом можно объяснить и политику по диверсификации внешних поставок энергоносителей, которая многие годы проводится в ЕС. Будучи затратной и не имея рациональных экономических оснований, она в то же время является для европейских стран важным политическим фактором (аргументом) в отношениях со сложными контрагентами – Россией и арабскими странами.

О принципиальной значимости «многоуровневости» АПК . В государственной политике, направленной на достижение физической и экономической доступности для граждан продуктов питания, необходимых для активного и здорового образа жизни, на наш взгляд, обязательно нужно учитывать многоуровневость АПК и продовольственных рынков, а также различия в экономических взаимоотношениях на разных уровнях. Следует выделять, по крайней мере, три уровня, по отношению к каждому из которых у государства имеются принципиально разные задачи.

Непосредственно доступность продуктов питания для потребителя обеспечивается розничной торговлей . Вообще говоря, при сопоставимых ценах и качестве отечественной и импортной продовольственной продукции потребителю, а следовательно, и предприятиям торговли безразлично, в какой стране произведено то, что продается и покупается. На этом уровне продовольственная безопасность сводится к наличию достаточно плотной розничной сети, охватывающей всю страну, широкому выбору и высокому качеству продуктов в продаже и к приемлемому соотношению между их ценами и доходами граждан. Адекватная государственная политика здесь должна быть направлена на поддержание разнообразия форматов розничной торговли и оптимального соотношения сетевого и несетевого ритейла, обеспечение сопоставимости переговорных позиций крупных торговых сетей и локальных производителей продовольственной продукции, недопущение проявлений дискриминации и монополизма. Сюда же можно отнести и политику адресной поддержки той части населения, для которой сложившиеся внутренние цены на продукты питания являются слишком высокими. Практика предоставления разных продовольственных субсидий (например, в форме продовольственных талонов) распространена во всем мире, в том числе наиболее развитых странах 6 . Кроме того, необходим жесткий и объективный контроль качества продаваемых продуктов, независимо от места производства, и обеспечение адекватного информирования потребителей об их составе и свойствах.

Следующий уровень – пищевая промышленность . Именно она, а вовсе не непосредственно сельское хозяйство, производит основную часть продуктов питания. Опять-таки ей, при прочих равных, практически все равно, из какого сырья – отечественного или импортного – это делать. Здесь задачей государственной политики является обеспечение максимальной экономической эффективности и высокого качественного уровня отрасли. Это в существенной мере достигается созданием наилучших условий для выбора между различными поставщиками технологий, оборудования и сырья – как отечественными, так и иностранными.

И лишь в основании пирамиды АПК, дальше всех от конечного потребителя находится сельское хозяйство . С формальной точки зрения, оно вообще не выглядит обязательной ее частью. На самом деле это, конечно, не так – мировой опыт показывает, что почти для любой крупной страны, развитой или успешно развивающейся, значимо аграрное производство, причем обычно поддерживаемое государством. Цели и инструменты такой поддержки весьма разнообразны, но для большинства стран непосредственное самообеспечение (т.е. достижение национальными производителями некоторой заданной доли на внутреннем рынке), как правило, не является обязательным.

6 Вообще, на наш взгляд, для России на нынешнем этапе цены на продовольствие – уже не столь социально чувствительная тема, каковой ее принято считать. Например, беспокойство населения, вызванное ростом цен, произошедшим вследствие контрсанкций в 2014 г., было легко купировано политико-пропагандистскими средствами.

Основной задачей государственной поддержки сельского хозяйства в этих странах представляется создание в аграрном секторе благоприятных экономических условий, достаточных для повышения конкурентоспособности производства. Предпочтение в выборе механизмов государственной поддержки здесь, как правило, отдается мерам по субсидированию сельхозпроизводителей, стимулированию их технологического развития и регулированию аграрных рынков (например, с помощью интервенций), а не ограничениям внешней торговли. В связи с этим для многих развитых стран (например, для стран ЕС 7 ) характерна ситуация, когда высокие доли импорта продовольствия сочетаются с высокими объемами аграрного экспорта.

В последнее время в развитых странах государство все чаще берет на себя новую функцию – арбитра в общественных дискуссиях о здоровом и нездоровом питании, полезных и вредных продуктах и ингредиентах и т.п. Для этого оно должно формировать и поддерживать свои компетенции в качестве организатора или заказчика соответствующих исследований и адекватного интерпретатора их результатов.

Сказанное в данном и предыдущем разделах можно резюмировать таким образом:

1. С народнохозяйственных позиций понятие продовольственной безопасности эквивалентно физической и экономической доступности продовольствия для граждан и не должно априорно включать никаких других условий. Необходимость для этого продовольственной независимости (или самообеспечения) при любых ее определениях требует обоснования.
2. Успешное развитие внутреннего аграрного производства не всегда является необходимым и достаточным условием обеспечения физической и экономической доступности продовольствия 8 .
3. Успешность отрасли «сельское хозяйство» не является ни достаточным, ни необходимым условием самообеспечения страны сельскохозяйственной продукцией 9 .

Специально подчеркнем, что из сказанного не следует, что государство не должно оказывать поддержку отечественному сельскому хозяйству для вывода его на более высокий уровень развития или защиты от имеющихся и потенциальных угроз. Но эти вопросы относятся к отраслевой аграрной политике в контексте общей индустриальной политики 10 , а не к политике продовольственной безопасности. На наш взгляд, в современной России также достаточно остро стоит проблема поддержания устойчивого развития 11 сельских территорий и сохранения сельского уклада. Но эта проблема должна решаться уже в рамках социальной политики, со своими целями, задачами, инструментами и ограничениями, которые могут быть не связаны ни с развитием аграрного сектора, ни с экономической целесообразностью.

Грозят ли России опасности со стороны мировых продовольственных рынков? Абстрактно можно сформулировать целый ряд подобных опасностей:

1. Физическая невозможность приобрести на мировых рынках продовольствие в нужных для страны объемах и ассортименте (по причине либо отсутствия таковых на рынке, либо в случае отказа некоторых стран-экспортеров от поставок).

7 Справедливости ради, следует отметить, что в странах ЕС действуют довольно жесткие ограничения в отношении аграрного импорта из стран, не входящих в ЕС, – как в части таможенно-тарифного регулирования, так и с точки зрения технического контроля. Тем не менее, ассортиментное разнообразие, высокое качество и доступность продуктов питания в этих странах обеспечиваются, среди прочего, и за счет отсутствия таможенных барьеров при перемещении продовольственной продукции внутри ЕС.

8 К примеру, опыт Бразилии показывает, что высокие объёмы производства и экспорта аграрной продукции могут сочетаться с феноменом недоступности продовольствия для значительной части населения страны. Напротив, опыт Японии свидетельствует, что проблемы продовольственного обеспечения могут решаться за счёт импорта при успешной реализации политики развития национальной экономики с ориентацией на высокотехнологичные производства, позволяющей эффективно встраиваться в глобальные цепочки создания добавленной стоимости.

9 Здесь в качестве примера можно привести страны ЕС, которые имеют развитое сельское хозяйство и высокие доли импорта сельхозпродукции на внутреннем рынке.

10 Термин «индустриальная политика» в экономической науке относится к реальному сектору в целом, а не только к промышленности.

11 Точнее, устойчивого функционирования, а в ряде регионов – просто сохранения.

1. Экономическая недоступность тех или иных видов импортного продовольствия в силу сложившегося на мировом рынке уровня цен, слишком высокого для российских импортеров (или, что одно и то же, для российского конечного потребителя).
2. Резкие краткосрочные скачки мировых цен 12 на те или иные виды производимой в России сельхозпродукции и, как следствие, переориентация отечественных про- изводителей на экспорт, которая может приводить к нехватке соответствующих продуктов питания на внутреннем рынке, либо их неприемлемой дороговизне.
3. Резкое падение цен на продукты российского аграрного экспорта и обусловленные этим экономические проблемы для отечественных сельхозпроизводителей в соответствующих секторах.
4. Проблемы (вплоть до разорения) отечественных производителей, которые могут возникнуть при снижении уровня защиты внутреннего рынка.

Для того чтобы разобраться, какие из указанных опасностей реальны в принципе, а также какова их вероятность и возможности нивелирования, необходим конкретный анализ состояния, механизмов функционирования и перспектив мирового продовольственного рынка по отдельным продуктам. Ниже будет кратко рассмотрена ситуация на ключевых с точки зрения безопасности рынках – зерна13 и мяса14 . Следует отметить, что выводы, которые будут сделаны для этих рынков, могут быть распространены и на большинство других продовольственных рынков – в частности, рынки растительного масла, сахара, картофеля, овощей и бахчевых культур (за исключением овощей закрытого грунта).

Зерновой рынок. Рынок зерна представляет собой интересное сочетание динамизма и сверхдолгосрочной стабильности некоторых важных характеристик. С одной стороны, за последние 15-20 лет произошел ключевой сдвиг – размывание экспортной монополии За- пада. В настоящее время страны бывшего СССР (Россия, Украина, Казахстан), Южной и Юго-Восточной Азии (Индия, Пакистан, Таиланд), Латинской Америки (Аргентина, Бра- зилия) в сумме обеспечивают значительную часть мирового предложения (табл. 1).

Таблица 1. Основные мировые экспортеры и импортеры зерна, млн. т

Страна	1961 г.	1965 г.	1970 г.	1975 г.	1980 г.	1985 г.	1990 г.	1995 г.	2000 г.	2005 г.	2010 г.	2013 г.
А	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12
Физические объемы экспорта зерновых культур
США	32	43	40	74	113	80	93	104	87	82	87	64
Канада	12	14	15	16	22	20	23	22	23	18	23	25
Австралия	6	7	8	11	19	23	15	11	23	19	21	25
Франция	4	7	10	13	20	29	31	28	33	30	35	34
Германия	1	1	3	2	2	3	5	10	14	11	13	14
Аргентина	4	11	10	8	10	20	10	14	24	26	25	29
Бразилия Россия	0	1	2	1	0	0	0	0	0	2	13	29
Украина								2	1	13	12	27
Казахстан Пакистан	0	0	0	0	1	1	1	4	6	3	8	8
Индия	0	0	0	0	1	1	1	6	3	5	5	24
Таиланд	2	3	3	3	5	7	5	6	6	8	9	7
Мир в целом	79	106	114	158	223	225	226	251	273	291	340	385

12 Имеются в виду цены в долларах. Резкое падение курса рубля может дать тот же эффект и при стабильных долларовых ценах, но оно никак не может считаться угрозой со стороны мирового продовольственного рынка.

13 Для России основной зерновой культурой (и по объемам производства, и по объемам экспорта) является пшеница. Она же является основной культурой по объемам мировой торговли, на втором месте – кукуруза, далее с большим отрывом – рис и ячмень.

14 Включая говядину, свинину, мясо птицы, кроме элитных и экзотических продуктов.

Продолжение табл. 1

А	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12
Физические объемы импорта зерновых культур
Япония	5	10	16	19	24	27	27	27	27	26	26	25
Южная Корея
Китай
Германия
Нидерланды
Италия
Испания
СССР
Бразилия
Мексика
Саудовская Аравия
Египет
Алжир
Страны Африки (кроме
Северной Африки)
Страны Юго-Восточной
Азии

Источник: FAOSTAT .

С другой стороны, с 1960-х годов (времени распада колониальной системы) неизменным сохраняется следующее положение: экспортеры – это преимущественно страны более развитые (сильные экономически и политически), чем импортеры. Соответственно мировая зерновая торговля имеет не только экономическую, но и гуманитарную составляющую. Вместе это почти исключает использование поставок зерна в качестве средства давления на какую-либо страну, в частности, любые формы эмбарго. Уже несколько десятилетий мировой рынок зерна характеризуется следующим образом:

• потенциальное предложение зерна постоянно и заметно превосходит платежеспособный спрос, в связи с чем некоторые развитые страны в течение длительного периода проводят политику сдерживания роста производства;
• имеет место острая конкуренция между поставщиками зерна: резкое сокращение предложения со стороны какой-либо страны-экспортера может быть оперативно компенсировано остальными за счет накопленных запасов или – в худшем случае (в течение одного-двух лет) – за счет наращивания производства зерна;
• в ретроспективе не наблюдалось ничего похожего на долговременные сговоры, картели и даже просто кооперативное поведение стран-экспортеров;
• цены на мировом рынке ориентированы на «замыкающего» покупателя (сейчас это бедные страны Юго-Восточной Азии и Африки).

Россия является нетто-экспортером зерна с первой половины 2000-х годов. За это время физические объемы поставок на внешние рынки возросли почти в десять раз (с 3,3 млн. т в 2001 г. до 31 млн. т в 2015 г.). По основной экспортной культуре – пшенице 15 – Россия уже несколько лет находится в числе крупнейших поставщиков 16 . Основным конкурентным преимуществом российского зерна на мировом рынке является соотношение «цена/качество». Значимыми положительными моментами для отечественных экспортеров являются также географическая близость нынешних стран-импортеров, рост их потребностей в зерне и уже достаточно развитая экспортная инфраструктура в Причерноморском регионе. Таким образом, если не брать в расчет экстраординарные неэкономические факторы, нынешние позиции России на мировом рынке зерновых едва ли могут существенно ухудшиться как минимум в среднесрочной перспективе. Но и резкий рост экспорта из РФ маловероятен. На южном направлении сильными конкурентами выступают Украина и Казахстан, крупномасштабный выход на рынки АТР затруднен недостаточной пропускной способностью железных дорог и портов в восточном направлении и высокими затратами на ее увеличение.

15 По ячменю и овсу доля России на мировых рынках существенно выше, но физические объемы торговли этими культурами несравненно меньше.

16 В 2015/2016 зерновом году РФ вышла на первое место по экспорту пшеницы (если считать страны ЕС по отдельности), обогнав США и Канаду. Ожидается, что в 2016/2017 году показатели российского экспорта зерна могут быть еще выше. Данный результат, конечно, ситуативный, но в тройку крупнейших экспортеров в прогнозе, свободном от неожиданностей, Россия входит гарантированно.

Внутреннее потребление зерна в РФ стабильно и остается в интервале 65-72 млн. т. Значимых факторов расширения внутреннего спроса нет. Потребление зерна на пищевые цели уменьшается в связи с изменением стереотипов питания населения (снижением потребления хлебобулочных изделий). Производственный спрос на фураж практически не растет, несмотря на увеличение объемов выпуска продукции животноводства, что объясняется снижением кормоемкости отечественных животноводческих производств. Производственный спрос на семена постепенно сокращается (в силу снижения норм высева семян при улучшении их качества).

Какие же опасности из вышеперечисленных могут реализоваться при данных характеристиках мирового рынка зерна и позиции России на нем? Физическая или экономическая недоступность (опасности 1 и 2) не являются значимыми угрозами. Представить, что Россия вернется на позиции нетто-импортера зерна трудно, но можно 17 ; представить, что она не осилит цены мирового рынка, которые ориенторованы на беднейшие страны, нельзя.

Опасность 5 отсутствует, поскольку в российском зерновом хозяйстве нет ни протекционизма, ни значимых (сопоставимых с уровнем, характерным для конкурирующих стран) объемов господдержки сектора. Две оставшиеся опасности отражаются с помощью широко используемых во всем мире и, в частности, в России механизмов государст- венного регулирования. Например, опасность 3 – с помощью экспортных пошлин (или, в крайнем случае, квот) и товарных интервенций (продажи зерна из резервов), а опасность 4 – путем закупочных интервенций и субсидирования тарифов на железнодорожные перевозки зерна на экспорт.

Таким образом, все потенциальные угрозы для продовольственной безопасности России со стороны мирового зернового рынка либо являются несущественными, либо могут быть сняты посредством имеющихся механизмов государственного регулирования.

Рынок мяса. Этот рынок принципиально иной. На нем значительно меньше стран-экспортеров и стран-импортеров, так как большинство стран обеспечивает внутренние потребности собственным производством, импортируя корма, племенной скот, семенной материал и проч. 18 Таким образом, с теоретической точки зрения, этот рынок выглядит как олигополия против олигопсонии 19 . Формально это сложнейшая конструкция, где, в принципе, возможны самые разные ситуации, в том числе крайне неблагоприятные для импортеров. Однако в действительности и здесь позиции нашей страны выглядят достаточно прочно. Хотя Россия является одним из крупнейших нетто-импортеров мяса (наряду с Японией, Китаем, Великобританией и Южной Кореей), в последние годы физические объемы импорта заметно снизились за счет наращивания внутреннего производства (табл. 2).

17 В случае длинной череды неурожайных лет и одновременно грубых ошибок в государственной политике регулирования зернового сектора.

18 Фактически это аналог «промсборки» с использованием импортного сырья и технологий (с той или иной степенью локализации).

19 Разумеется, непосредственно импортерами и экспортерами выступают не государства, а фирмы, которых, может быть достаточно много и на стороне продавцов, и на стороне покупателей. Однако на рынках мяса в качестве действующих лиц вполне могут рассматриваться именно страны: в силу длительной и повсеместно признаваемой в качестве естественной традиции государственного регулирования (административного и экономического) в данной отрасли.

Существенная зависимость от внешних поставок на данный момент и на среднесрочную перспективу имеется лишь по одному виду мяса – говядине. По мясу птицы самообеспечение можно считать достигнутым либо как минимум очень близким. По свинине оно может быть обеспечено в обозримое время в ходе естественного развития отечественного АПК.

На данный момент благоприятным выглядит и перечень ключевых для России стран-поставщиков мяса – Бразилия, Белоруссия, Парагвай. По вполне очевидным соображениям, их картельный сговор против России невозможен, также (в принятой выше социетальной рамке) крайне маловероятно результативное антироссийское давление на них со стороны Запада.

Таким образом, угроза 1 – срыв поставок мяса в Россию – очевидно, не актуальна. Опасности 3 и 4 также не актуальны, так как экспорт не является и в среднесрочной перспективе не будет значимым фактором развития для отечественных производителей мяса. В настоящее время физические объемы экспорта составляют в среднем лишь 1,0-1,5% внутреннего производства мяса.

Опасность 2, связанная с возможным повышением мировых цен и снижением доступности импорта для российского потребителя, реальна только в отношении говядины, так как это единственный вид мяса, импорт которого пока критичен. Но существуют различные варианты государственных продовольственных субсидий для малодоходных слоев населения, которые, как известно, широко применяются даже в самых развитых странах. В России механизмы адресной социальной поддержки также уже разработаны. Кроме того, наблюдаемое в настоящее время динамичное развитие птицеводства и свиноводства создает, при высоких ценах на говядину, возможность для ее замещения другими видами мяса.

Если говорить об опасности 5 (рисках снижения уровня защиты внутренних рынков), то необходимо помнить, что одной из ключевых предпосылок развития отечественного мясного животноводства в последние десять лет стало введение квот на ввоз мяса в начале 2000-х годов. В настоящее время квоты продолжают действовать, хотя при вступлении в ВТО Россия приняла на себя обязательство смягчить внешнеторговое регулирование на рынке мяса с 2020 г. Но в ближайшие годы отечественные производители мяса будут развиваться в условиях жесткой и усиливающейся конкуренции на близком к насыщению внутреннем рынке. Это должно повысить их конкурентоспособность по отношению к импорту и позволить относительно безболезненно выполнить принятые перед ВТО обязательства.

Таким образом, большинство возможных угроз со стороны мировых продовольственных рынков для современной России не может реализоваться в принципе. Остальные риски парируются мерами, имеющимися в арсенале текущей экономической политики государства.

Вместо «продовольственной безопасности»: альтернативный вариант структуризации продовольственной проблематики . В работе М.Ю. Ксенофонтова выделяются два подхода к определению состояния продовольственной безопасности страны: «от противного» и «позитивистский». Первый подход состоит в формулировании перечня угроз, от которых необходимо защититься. Второй базируется на понятии «продовольственное благополучие» и предполагает формирование сценария развития отечественного АПК и агропродовольственной ситуации в целом, параметры которого признаются минимально приемлемыми, а любой лучший сценарий может считаться «благополучным». В этом разделе, следуя позитивистскому подходу, мы предлагаем некоторую его интерпретацию.

Представляется, что использование понятия «продовольственное благополучие» в качестве наиболее общего (зонтичного) при теоретическом обсуждении агропродовольственной ситуации и агропродовольственной политики обеспечивает как минимум три преимущества. Во-первых, оно эмоционально нейтрально в отличие от сильно нагруженной «продовольственной безопасности», во-вторых, его в разных контекстах можно наполнять различным предметным содержанием, в-третьих, естественно выделять различные уровни благополучия.

Что касается предметного содержания понятия «продовольственное благополучие», то основная дихотомия выглядит следующим образом.

Вариант 1 : агропродовольственная политика государства должна ориентироваться на сложившиеся предпочтения потребителей. Тогда в центре обсуждения оказываются привычные цены, ассортимент, доля затрат на продовольствие в доходах и т.п.

Вариант 2 : государство ориентирует потребителей на некую нормативную корзину . Именно этот вариант подразумевается в Доктрине, которая предполагает доступность продовольствия в рамках рациональных норм, необходимых для поддержания активного и здорового образа жизни. В данном случае в центре обсуждения оказываются: структура корзины, цены на входящие в нее продукты и их соотношение с доходами потребителей.

Для варианта 1 можно выделить следующие уровни благополучия (в порядке повышения):

1. . Предполагается, что в любой точке страны имеется достаточное количество любого вида продовольствия для удовлетворения привычных потребностей потребителей. На этом уровне речь идет лишь о существовании достаточных запасов продуктов питания, адекватно распределенных по территории страны. Но не о возможности и механизмах получения их потребителем.
2. . Предполагается, что в любой точке страны имеется достаточное количество любого вида продовольствия для удовлетворения привычных потребностей потребителей, причем оно доступно по привычным для них ценам. Здесь в дополнение к первому уровню зафиксирован рыночный механизм распределения, при этом нормально работающий с точки зрения потребителя. Однако не обсуждается, позволяют ли доходы купить привычные продукты по привычным ценам.
3. предполагает, что в любой точке страны потребитель может купить любое желаемое количество любого привычного для него вида продовольствия. При этом цены представляются ему доступными 20 .

Для варианта 2 те же уровни благополучия могут определяться следующим образом:

1. Стабильность (надежность) продовольственного снабжения . Предполагается, что в любой точке страны имеется продовольствие в объемах и ассортименте, достаточных для обеспечения потребителей в соответствии с рациональными нормами, т. е. необходимых для поддержания активного и здорового образа жизни.
2. Стабильность продовольственного рынка . Предполагается, что в любой точке страны потребитель может купить продовольственную корзину, достаточную для обеспечения активного и здорового образа жизни. При этом цены таковы, что соотношение стоимости данной корзины и доходов потребителей является приемлемым с точки зрения государства, зафиксировавшего ее состав .
3. Комфортность продовольственного рынка . Предполагается, что в любой точке страны потребитель может купить продовольственную корзину, достаточную для обеспечения активного и здорового образа жизни. При этом цены таковы, что соотношение стоимости этой корзины и доходов потребителей является приемлемым с их собственной точки зрения .

20 Причины восприятия цен как доступных могут быть различными и даже взаимоисключающими, например: а) цены низкие и стабильные, б) цены высокие и растущие, но за счет роста доходов доля продовольствия в общих расходах стабильна и приемлема, в) цены высоки, доля продовольствия в общих расходах растет, но падают другие потребительские цены, в результате чего можно без особого напряжения купить привычную потребительскую корзину.

Преимущества обсуждения агропродовольственной ситуации в предложенных терминах и классификациях, на наш взгляд, состоят, во-первых, в том, что все они являются вполне рациональными и не несут специфической эмоциональной и ценностной нагрузки. Во-вторых, их конкретное наполнение (качественное и количественное) можно обсуждать и по этому поводу договариваться. Например, в варианте 1 – о том, какие группы потребителей считать референтными и какие продукты питания считать для них привычными. Или о том, что такое привычные цены в условиях инфляции – некоторые фиксированные значения, вилки или темпы роста. Или о том, с помощью каких инструментов можно определить, является ли цена приемлемой.

В варианте 2 ключевой темой обсуждения является сама нормативная корзина, в частности – кто и как ее определяет (медицинские нормы, уровни потребления в других странах, принятые в качестве эталона, проч.), каким образом она приобретает официальный статус, как производится ее корректировка. Не менее важна и методика, с помощью которой выясняется, является ли приемлемым для потребителя соотношение стоимости корзины с его доходом.

Далее подчеркнем, что оказавшись в одном ряду с более спокойным понятием «благополучие», теряет свой эмоциональный накал и понятие «самообеспечение». Самообеспечение тоже можно градуировать, а также вполне естественно спросить, сколько оно стоит и кто будет платить. А если говорить более конкретно, то можно обсуждать, например, каковы количественные критерии достижения самообеспечения, как относиться к неконкурирующему (дополняющему) аграрному импорту 21 , каковы риски опосредованной технологической зависимости, сколько стоит (в деньгах и времени) ее ликвидация, и как не впасть в «грех автаркии». А дальше возможно рафинирование темы самообеспечения путем движения по ключевым технологическим цепочкам и поиска в них слабых звеньев и критических точек. Все это, на наш взгляд, интереснее и полезнее, чем выяснение того, кто первый начал в спирали санкций и контрсанкций, или того, с помощью какого семенного материала появилась на свет та корова, которая дала то молоко, из которого на отечественном комбинате сделан тот йогурт, который мы пьем на завтрак.

21 Например, в Новой версии Доктрины заданы высокие пороговые значения для самообеспечения по фрук- там (70% внутреннего потребления). Это плохо согласуется с тем, что цитрусовые (ключевой источник витаминов зимой), абрикосы и персики в России практически не растут, а основная часть яблок и груш в обозримой ретроспективе поступала в розничную торговлю с тех территорий Российской Империи (а по- том СССР), которые сейчас не входят в Российскую Федерацию.

Литература

1. Ушачев И.Г., Серков А.Ф. Состояние и проблемы обеспечения продовольственной безопасности страны

// Материалы ВНИЭСХ, 2009. Режим доступа: http :// www . vniiesh . ru / publications / Stat /4949. html

1. Шагайда Н.И., Узун В.Я. Продовольственная безопасность в России: мониторинг, тенденции и угрозы. М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2015. 110 с.
2. Анфиногентова А.А., Крылатых Э.Н. Продовольственная безопасность России: состояние, проблемы, условия обеспечения // Региональные агросистемы: экономика и социология. Ежегодник. № 1. С. 1-17.
3. Алтухов А.И. Продовольственная безопасность России в условиях зарубежных санкций // АПК: эконо- мика, управление. № 12. С. 19-29.
4. Айзинова И.М. Некоторые аспекты продовольственной безопасности российских регионов // Проблемы прогнозирования. № 4. С. 71-84.
5. Ускова Т.В., Селименков Р.Ю., Анищенко А.Н., Чекавинский А.Н. Продовольственная безопасность ре- гиона. Вологда: ИСЭРТ РАН, 2014. 102
6. Тарасов В.И., Глотова И.С. Взаимосвязь социально-экономических категорий «продовольственная безо- пасность» и «продовольственная независимость» государств в условиях региональной интеграции // Аг- рарный сектор России в условиях международных санкций: вызовы и ответы. Материалы Междуна- родной научной конференции «Аграрный сектор России в условиях международных санкций: вызовы и ответы», 10-11 декабря 2014 г. Москва, РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева. М.: Изд-во РГАУ-МСХА, 2015. С. 112-119.

1. Гончаров В.Д., Котеев С.В., Рау В.В. Проблемы продовольственной безопасности России // Проблемы прогнозирования. № 2. С. 99-107.
2. Римская декларация о всемирной продовольственной безопасности. Всемирный продовольственный саммит. Рим, 1996. Режим доступа: http :// www . fao . org / docrep /003/ w 3613 e / w 3613 e htm
3. Состояние рынков сельскохозяйственной продукции: 2015-2016 годы. Торговля и продовольственная безопасность: достижение оптимального баланса между национальными приоритетами и общим бла- гом. Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединенных Наций, 2016. Режим дос- тупа: http://www.fao.org/3/a-i5090r.pdf
4. База данных FAOSTAT ФАО ООН. Режим доступа: http://www.fao.org/faostat/en/#data/bl
5. Материалы официального сайта Росстата (раздел «Сельское хозяйство и балансы продовольственных ресур- сов»). Режим доступа: _http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/r o sstat/ru/statistics/enterprise/economy/
6. База данных внешней торговли COMTRADE ООН. Режим доступа: http://comtrade.un.org/db/dqBasicQuery.aspx
7. Ксенофонтов М.Ю. Теоретические и прикладные аспекты социально-экономического прогнозирования. М.: Издательство ИСЭПН, 2002. 312 с.

Доклад группы экспертов Изборского клуба под руководством академика РАН С.Ю. Глазьева

1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ
1.1. Понятие продовольственной безопасности

Понятие продовольственной безопасности было впервые сформулировано в середине 70-х годов применительно к сложившейся в мире парадоксальной ситуации, когда абсолютное перепроизводство продовольствия стало сопровождаться его катастрофической нехваткой в ряде развивающихся стран «третьего мира», массовым голодом и голодными смертями десятков тысяч людей. Исходный английский термин «food security», впервые введённый в широкое употребление на состоявшейся в 1974 г. в Риме Всемирной конференции по проблемам продовольствия, которую организовала Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО), переводится двояко: как продовольственная безопасность и как продовольственная обеспеченность.

В настоящее время под продовольственной безопасностью, как правило, понимают обеспечение всех людей и социальных групп населения той или иной страны мира физическим и экономическим доступом к безопасной, достаточной в количественном и качественном отношении пище, необходимой для ведения активной и здоровой жизни.

Несмотря на множество появившихся с тех пор научных исследований и политических деклараций, посвящённых данной проблеме, включая Римскую декларацию о всемирной продовольственной безопасности 1996 года, ситуация продолжает оставаться напряжённой в «зоне недоедания и голода». По итогам 2012 года, согласно данным Всемирной продовольственной программы ООН, находятся около 925 миллионов человек, которые не получают пищи, достаточной для обеспечения здорового образа жизни, то есть каждый седьмой человек на Земле ложится спать голодным (источник: пресс-релиз ФАО, 2012). При этом более половины голодающих: около 578 миллионов человек — живут в Азии и Тихоокеанском регионе. В странах Африки проживают около четверти всех голодающих в мире (источник: ФАО, Отчет о продовольственной безопасности в мире, 2010).

Голод представляет собой самую большую угрозу здоровью человечества. Ежегодно голод убивает больше людей, чем СПИД, малярия и туберкулёз, вместе взятые (источники: глобальный отчет UNAIDS, 2010, Статистический отчет ВОЗ о бедности и голоде, 2011). Смертность более трети детей, умерших в возрасте до 5 лет в развивающихся странах, была связана с недоеданием (источник: Отчет ЮНИСЕФ от детском недоедании, 2006). К 2050 году изменения климата и непредсказуемые погодные условия приведут к тому, что еще 24 миллиона детей будут голодать. Почти половина этих детей будет жить в регионе суб-Сахары (источник: «Изменение климата и голод: меры реагирования на кризис», ВПП ООН, 2009). Тем не менее во многих развитых странах мира действуют специальные программы, ограничивающие производство продовольствия по экономическим причинам.

Больше того, по этим же причинам в ряде стран, в частности в Китае, принимаются меры, в том числе законодательные, по ограничению рождаемости и контролю за ускоренным ростом численности населения, эрозией почвы и снижением урожайности, не сертифицированным производством, распространением и потреблением генетически модифицированных продуктов, ухудшением окружающей среды и некоторыми другими причинами, усугубляющими положение с обеспечением продовольственной безопасности и её поддержанием на требуемом уровне.

Таким образом, проблемы обеспечения продовольственной безопасности человечества в целом носили и носят в основном не физический, а социально-экономический характер. Это доказывается и тем, что в «зоне голода» периодически оказываются и ранее вполне благополучные в данном отношении страны — например, население России и других «постсоветских» государств из числа бывших республик СССР (Украина, Казахстан и т.д.) в 90-е годы пережило катастрофическое снижение уровня продовольственной безопасности. Так, в климатических условиях России, для которых физиологически обоснованная норма питания составляет 3000-3200 ккал на человека в день, средняя калорийность снизилась с 3300 ккал в 1990 году до 2200 ккал в 2003 году, потребление мяса и мясопродуктов за период 1990-2001 гг. снизилось с 75 до 48 кг в год на душу населения, рыбы и рыбопродуктов — с 20 до 10 кг, молока и молочных продуктов — с 370 до 221 кг.

В то же время за период 2003-2012 гг. наблюдалось медленное, но неуклонное восстановление указанных выше показателей: средняя калорийность питания вернулась на уровень около 3000 ккал в день, потребление мяса составило 73 кг в год на душу населения, рыбы и рыбопродуктов — 22 кг, молока и молочных продуктов — 247 кг.

Тем не менее, с учетом высокого уровня социальной дифференциации в нашей стране, эти среднестатистические показатели нельзя считать удовлетворительными: примерно 17% населения страны хронически недоедают, а около 3% испытывают самый настоящий голод, поскольку их уровень доходов не позволяет нормально питаться. При этом доля расходов на питание россиян стабильно составляет 30-35% от всех потребительских расходов, а у 5% населения превышает 65% — в то время как в США и в странах ЕС она не превышает 15-17%. Это связано как с более низким уровнем доходов россиян сравнительно с американцами или европейцами, так и с более высокой стоимостью большинства продовольственных товаров на российском рынке.

Таким образом, можно признать, что, несмотря на общую тенденцию к повышению уровня продовольственной безопасности России за последнее десятилетие, наша страна остается в целом дискриминированной по данному показателю и до сих пор не вернувшейся на уровень 1990 года, особенно учитывая сокращение численности населения со 147,6 до 143,3 млн человек, по итогам 2012 года.

Весьма показательно, что все эти изменения в обеспечении продовольственной безопасности нашей страны прямо коррелировали с её фундаментальными демографическими показателями: рождаемостью, смертностью и естественным приростом населения. «Демографический крест» России практически повторял своей динамикой её «голодный крест» — с промежуточным выходом из режима депопуляции в 2012 году.

1.2. Механизмы и модели продовольственной безопасности

Механизмы и модели продовольственной безопасности выстраиваются на её стандартах, которые характеризуются системой соответствующих базовых количественных и качественных показателей.

К базовым показателям продовольственной безопасности, которые номинируются как её качественные стандарты, указанная выше Римская декларация о всемирной продовольственной безопасности 1996 года относит:

— физическую доступность достаточной в количественном отношении, безопасной и питательной пищи;

— экономическую доступность продовольствия должного объёма и качества для всех социальных групп населения;

— автономность и экономическую самостоятельность национальной продовольственной системы (продовольственную независимость);

— надёжность, то есть способность национальной продовольственной системы минимизировать влияние сезонных, погодных и иных колебаний на снабжение продовольствием населения всех регионов страны;

— устойчивость, означающую, что национальная продовольственная система функционирует в режиме, не уступающем темпам изменения численности населения страны.

В связи с этим количественные стандарты обеспечения продовольственной безопасности могут быть дифференцированы по следующим параметрам:

— производственные, связанные с физическим обеспечением производства необходимых объемов и ассортимента производства продовольственных товаров;

— логистические, связанные с хранением и доставкой необходимых объёмов и ассортимента продовольственных товаров к конечному потребителю;

— потребительские, связанные с изменением ассортимента и объёмов потребляемых населением продовольственных товаров.

Совершенно очевидно, что среди этих показателей нельзя выделить ключевые и второстепенные: продовольственную безопасность способно обеспечить только их гармоничное и взаимодополняющее сочетание. В противном случае продовольственная безопасность страны или какого-либо её региона может оказаться под угрозой. Что, в свою очередь, может привести к серьёзным социально-политическим последствиям.

В качестве иллюстрации данного тезиса можно привести «хлебный кризис» зимы 1916/17 годов в столичном Петрограде, ставший спусковым механизмом Февральской революции и разрушения Российской империи, или же аналогичный кризис «пустых прилавков» в Москве 1990/91 годов, во многом определивший уничтожение Советского Союза. Таким же примером может служить потеря продовольственной безопасности в США после Первой мировой войны 1914-1918гг., приведшая к Великой депрессии 1929-1933 гг. и Второй мировой войне 1939-1945 гг.

Вопрос о том, насколько объективно обусловленный, а насколько спланированный характер носили эти кризисы, можно оставить в стороне, лишь отметив, что и в том, и в другом случае налицо был сбой логистических механизмов продовольственного обеспечения вначале в нашей стране, а впоследствии в США и во всём мире.

Соответственно, различные соотношения производственных, логистических и потребительских механизмов создают различные модели обеспечения продовольственной безопасности, среди которых можно выделить следующие базовые:

1. Автаркическая модель, связанная с практически полной продовольственной независимостью и самодостаточностью общества. Эта модель характерна в основном для «азиатского» и феодального способа производства с подавляющим преобладанием в экономике аграрного сектора.

2. Имперская модель, связанная с «ножницами» цен на дорогие промышленные товары и дешевые продовольственные, которые ввозятся на территорию метрополии из зависимых территорий и колоний. Модель, распространённая в основном в период первого-третьего глобального технологического уклада (ГТУ), т.е. в 1770-1930 гг., хотя её элементы встречались и ранее (Рим времен поздней Республики и Империи, «скифский» и русский хлеб для Византии VI-ХIII вв. и т.д.).

3. Динамическая модель , связанная с внедрением передовых агротехнологий на основном массиве сельскохозяйственных площадей (т.н. «зеленая революция») с глобальной дифференциацией производства продовольствия, которая была характерна в основном для четвертого-пятого ГТУ, т.е. периода 1930-2010 гг.

4. Инновационная модель, связанная с массовым освоением генно-инженерных и других биотехнологий, которая должна стать ведущей в рамках формирующегося шестого ГТУ и обеспечить свыше 50% экологически чистого мирового производства безопасного для здоровья продовольствия к рубежу 2025-2030 гг.

Здесь необходимо заметить, что доминирующей моделью продовольственной безопасности Советского Союза была вовсе не автаркичная модель, как уверяют многие сторонники «рыночных реформ» и критики «феодального социализма», а полностью соответствующая ведущему в СССР четвёртому укладу модель динамическая, которая предусматривала дифференциацию сельскохозяйственного производства не только в границах советского государства или в рамках «социалистического лагеря», но и всей глобальной экономики (например, импорт зерна из США и Канады). И отмеченное выше катастрофическое снижение уровня продовольственной безопасности Российской Федерации в 90-е годы по сравнению с Советским Союзом было вызвано сменой не столько самой модели продовольственной безопасности, сколько сменой позиции российской экономики внутри данной модели: её превращения из мировой сверхдержавы и экономического «локомотива» «второго мира» в сырьевой придаток и свалку для отходов экономик стран «золотого миллиарда».

Отсюда совершенно очевидно, что главной задачей политики России в сфере обеспечения продовольственной безопасности на ближайшее будущее должно стать не просто восстановление «дореформенных» уровней, объёмов и ассортимента продовольственного обеспечения, но прежде всего — переход к инновационной модели развития сельского хозяйства, без которой все усилия в данной сфере не принесут необходимого эффекта.

2. ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ РОССИИ: СОСТОЯНИЕ, ИСТОРИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ
2.1. Продовольственная безопасность России: глобальный аспект

Население Земли в настоящее время превышает 7 миллиардов человек и каждые 12-14 лет увеличивается на 1 миллиард, то есть примерно к 2050 году может достигнуть 10 миллиардов человек. Разумеется, такой рост был бы невозможен и будет невозможен без соответствующего продовольственного обеспечения. Главные «зоны демографического роста» — Азия, Африка и Латинская Америка, то есть развивающиеся страны третьего мира. При этом многие из них, обладающие благоприятными климатическими и социально-экономическими условиями, выступают в качестве экспортеров продовольствия (зерна, мяса, рыбы и морепродуктов, фруктов, специй и т.д.).

Объём мирового рынка сельскохозяйственной продукции быстро растёт. В 2001-2012 годы в текущих ценах он увеличивался на 10,7% в год. Рост примерно в 3,4 раза: с $551 млрд до $1,857 трлн (9% мировой торговли). Правда, почти 2/3 этого роста приходится на повышение цен (в среднем около 4-5% ежегодно) и увеличение курсовых разниц (2-3% в год). При этом собственно продовольственные товары занимают не более 60% этого рынка: $1,083 трлн в 2012 году, — остальное приходится на технические культуры (включая биотопливо) и другое сельскохозяйственное сырье.

Российская Федерация весь этот период времени выступала нетто-импортером продовольствия, занимая в данной сфере 4,5-5,2% мирового рынка со следующими показателями (источник — Роскомстат):

Таким образом, за 2000-2012 годы наша страна «проела» почти $215 млрд. Эту сумму нельзя назвать «астрономической», однако она является весьма существенной — особенно в сравнении с данными собственного сельскохозяйственного производства России (источник — Роскомстат):

Правда, приведенные данные не учитывают теневые объёмы фиктивного импорта и экспорта (контрабанда, демпинг, фальсифицируемые поставки по притворным схемам возмещения НДС, не учитываемые объёмы льготной и приграничной торговли, уклонения от уплаты таможенных платежей и т.п.), на долю которых приходится едва ли не половина нашего продовольственного импорта и значительная часть нашего экспорта.

В данной связи стоит подчеркнуть, что наполнение внутреннего рынка зарубежными поставками на 20% и более принято считать пороговым уровнем, критическим для продовольственной независимости, а следовательно — и для продовольственной безопасности страны в целом.

Однако импортные поставки продовольствия не только устойчиво занимают свыше четверти национального потребительского рынка, но и демонстрируют значительный потенциал роста в случае неблагоприятных для российской экономики изменений конъюнктуры мирового рынка. Так, результатом кризиса 2008-2009 годов, в ходе которого значительно снизились цены на углеводородное сырье, стало увеличение доли продовольственного импорта в 2009-2010 годах почти до трети национального потребительского рынка.

В отдельных его сегментах дисбаланс является еще более ощутимым. Так, импорт говядины в 2012 году составил 611 тыс. тонн при собственном производстве 173 тыс. тонн (77,9% рынка), импорт сыра — 404,6 тыс. тонн при собственном производстве 392,9 тыс. тонн (50,7% рынка), импорт свинины — 706 тыс. тонн при собственном производстве 934 тыс. тонн (43% рынка), импорт сливочного масла — 115 тыс. тонн при собственном производстве 213 тыс. тонн (35,1% рынка). В отличие от чая, кофе, какао, цитрусовых, специй и других продовольственных товаров, производство которых в России невозможно или ограничено по климатическим условиям, данные товарные позиции в принципе могут быть закрыты отечественными сельхозпроизводителями — как это произошло, например, с мясом птицы, где доля импортных поставок была сокращена с 47,4% в 2005 году до 11,5% в 2012 году.

Заметим, что по регионам страны этот дисбаланс ещё больший. Например, в Москве доля импортного продовольствия зашкаливает за все 80%.

Согласно данным Федеральной таможенной службы РФ, в 2012 году наблюдался взрывной (свыше 10% за год) рост импорта сыров и творога — на 18,5%, а также злаков — на 24,4%, в том числе: ячменя — на 37,8% и кукурузы — на 13,8%.

В целом, по итогам 2012 года, на долю России приходилось 7,41% мирового импорта и 3,02% мирового экспорта продовольствия при населении, равном 2% населения Земли.

Все приведенные выше цифры указывают как на значительный потенциал аграрного производства в нашей стране, так и на абсолютно неудовлетворительный характер его использования в рамках действующего варианта динамической модели обеспечения её продовольственной безопасности, который условно можно обозначить как «нефть в обмен на продовольствие».

Данный вариант нельзя признать соответствующим требованиям продовольственной и национальной безопасности России, особенно на ближайшую перспективу, поскольку на нисходящем (кризисном) участке пятого ГТУ в ближайшее время будет происходить снижение стоимости энергоресурсов и рост стоимости продовольственных товаров. Это представляет существенную угрозу для действующей модели обеспечения России продовольствием, требуя существенного и быстрого роста сельскохозяйственного производства — прежде всего в тех сферах, где зависимость нашей страны от внешней конъюнктуры критически высока, а именно — говядины и свинины, молочных продуктов, что, в свою очередь, невозможно без резкого увеличения производства фуражного и продовольственного зерна.

В то же время сегодня значительная часть — по разным оценкам, от 40% до 45% отечественного зернового рынка — находится под контролем иностранных компаний: Bunge Limited, Cargill Inc., Glencore Int. AG, Louis Dreyfus Group, Nestle S.A. и других.

Вступление России в ВТО практически даёт «зелёный свет» для скупки российских сельскохозяйственных земель и предприятий агропромышленного сектора (АПК) крупными иностранными компаниями, имеющими доступ к дешёвым кредитным ресурсам международных финансовых институтов. Противостоять их экспансии отечественные производители самостоятельно, без государственной поддержки, не смогут. А это, в свою очередь, создаёт дополнительную угрозу для продовольственной безопасности нашей страны, поскольку использование производственных мощностей аграрного сектора российской экономики иностранными собственниками будет производиться ими прежде всего в собственных коммерческих интересах, а не в национальных интересах России, что неминуемо приведет к возникновению конфликтных ситуаций, избежать которых возможно только при условии жёсткого государственного контроля над сделками с землями сельскохозяйственного назначения и предприятиями АПК при обязательном «обременении» иностранных собственников по ассортименту и качеству производимой продукции.

2.2. Продовольственная безопасность России: национальный аспект.

Россия располагает 20% воспроизводимых плодородных земель мира с 55% мировых природных запасов чернозёма, 20% запасов пресной воды и т.д., которые по своей ценности в разы превосходят невоспроизводимые запасы наших углеводородов. Соответственно, в конкретных условиях Россия может в разы больше и дешевле производить и продавать продовольствия, чем углеводородов, что в условиях происходящего роста цен на продукцию сельского хозяйства и падения цен на углеводороды даёт ей громадные преимущества на мировых рынках. Впредь продолжать оставаться на задворках по гарантированному обеспечению продовольственной безопасности России недопустимо.

Как было отмечено выше, ключевым звеном обеспечения продовольственной безопасности России в современных условиях является увеличение производства продовольственного и фуражного зерна, которое должно стать фундаментом для развития мясного и молочного животноводства.

Динамика его производства и экспорта в 2005-2012 годах выглядит следующим образом (источник — Роскомстат):

Учитывая, что для производства 1 кг свинины требуется около 3 кг зерна (без учета других кормовых компонентов и воды), 1 кг говядины — 7 кг зерна, 1 кг сливочного масла и сыра — 16-20 кг зерна, нетрудно посчитать, что дефицит производства зерна в России в 2012 году составил: по говядине — 4,277 млн тонн, по свинине — 2,118 млн тонн, по сливочному маслу — 1,84 млн тонн, по сыру — 8,092 млн тонн, то есть совокупно только по этим четырем позициям — 16,327 млн тонн, что превышает весь объём российского импорта зерна за прошлый год. С учётом же иных «расходных» зерновых статей российского продовольственного баланса в нём зияет «дыра» размером свыше 25 млн тонн зерна. Что вполне согласуется с необходимостью производства зерна в размере примерно 800 кг на душу населения — учитывая обеспечение переходящих запасов зерна в зонах рискованного земледелия (рекомендованная норма ФАО ООН — 1000 кг, Минсельхозом РФ установлен норматив на уровне 550 кг).

Потребление россиянами хлеба и хлебобулочных изделий при этом составляет 95-100 кг в год, круп, бобовых и макаронных изделий (в пересчете на зерно) — 35-40 кг в год. Таким образом, за счёт зерновых средний россиянин обеспечивает себя примерно третьей частью необходимого ему питания — на уровне 1090-1100 ккал в сутки. Учитывая относительную дешевизну «хлебной» килокалории — 2,3 копейки за 1 ккал, в рационе малообеспеченных слоев российского населения (примерно 30% населения страны) потребление хлеба достигает 250-260 кг в год, а его доля в энергетически-пищевом балансе — 60% и более.

Федеральным законом № 44-ФЗ «О потребительской корзине в целом по Российской Федерации» были установлены следующие минимальные нормативы потребления продовольственных товаров («потребительская корзина»):

Экспериментально показано: точное следование данному рациону обеспечивает для трудоспособного гражданина Российской Федерации похудение на 2-3 кг за месяц, что, конечно, не означает утраты массы тела на 24-36 кг в год, но наглядно демонстрирует, что такое «грань физического выживания». Так вот, даже за этой гранью по итогам 2012 года в нашей стране находилось 13,5% населения — свыше 19 млн человек. Установленная правительством исходя из данной «потребительской корзины» величина ежемесячного прожиточного минимума на 2013 год — 6131 рубль — недотягивает даже до $200, хотя с учётом климатических особенностей России должна быть как минимум в 1,5 раза выше, то есть равняться примерно $300 в месяц (9000-9500 рублей). С соответственным увеличением объёмов «минимальной потребительской корзины».

Таким образом, в современной России на федеральном, национальном уровне отсутствует ещё один, помимо продовольственной независимости, ключевой критерий обеспечения продовольственной безопасности — экономическая доступность продовольствия должного объёма и качества для всех социальных групп населения.

Препятствием тому служит, прежде всего, дискриминационная по отношению к подавляющему большинству населения страны система распределения национального дохода.

В 2012 году по паритету покупательной способности среднедушевой ВВП в Российской Федерации находился на уровне примерно $15 000 (48—50-е место в мире). По данным швейцарского банка Credit Suisse, сегодня 91,2% россиян обладают активами менее чем на 10 тысяч долларов, 8% приходится на «средний класс» с капиталом от 10 до 100 тысяч долларов на человека, зато «высший класс», составляющий только 0,8% населения страны, владеет почти 70% российских активов. Для сравнения: в среднем по миру аналогичное соотношение составляет 70/23/8, причём на долю «высшего класса» приходится около 29% мировых богатств. На произведённую единицу ВВП россиянин получает примерно в 1,5-2 раза меньшую долю, чем европеец или американец.

Отсюда следует вывод, что без изменения действующей модели отечественной экономики ожидать каких-либо серьёзных изменений в сфере экономической доступности продовольствия для всего населения нашей страны не приходится.

Однако вступление России в ВТО не только зафиксировало, но и усугубило текущее положение дел как в самом аграрном секторе, так и в смежных с ним отраслях экономики: производстве удобрений, гербицидов и пестицидов, сельскохозяйственной техники, в пищевой промышленности и т.д. Не говоря уже о «выравнивании» инфраструктурных цен и тарифов со «среднемировыми» показателями и критическом сокращении размеров господдержки национального сельского хозяйства, включая налоговые льготы.

Здесь следует отметить, что Россия в 2012 году, например, экспортировала 3,05 млн тонн аммиака и 11,2 млн тонн азотных удобрений (70,8% внутреннего производства), 9 млн тонн калийных (89,8% внутреннего производства) и 8,7 млн тонн смешанных (комбинированных) удобрений (86,5% внутреннего производства). Тем самым на практике реализуется порочный принцип «недоедим (недоудобрим), но вывезем», что приводит к потерям от 1 до 5 ц урожая зерновых с каждого гектара российской пашни, или, в масштабах страны, — около 5 млн тонн зерна.

Отдельной строкой проходит растущее отставание российской науки не только в передовых биотехнологических разработках, включая генную инженерию, но и в таких «традиционных» отраслях знания, как агрономия, животноводство, мелиорация, растениеводство, микробиология и т.д., включая намеченную в рамках «реформы академической науки» ликвидацию Россельхозакадемии.

Всё это, вместе взятое, делает решение обозначенной выше задачи перехода к инновационной модели обеспечения продовольственной безопасности весьма трудным и имеющим минимальные шансы на успех.

2.3. Продовольственная безопасность России: региональный аспект.

Ситуация, несомненно, усугубляется огромными размерами и чрезвычайной неравномерностью регионального развития нашей страны. В настоящее время всего 14 из 83 субъектов Российской Федерации являются нетто-производителями продовольствия, остальные 69 выступают в роли нетто-потребителей. При этом сегодня для многих регионов Сибири и Дальнего Востока экономически выгодно закупать продовольственные продукты, например, в Китае или в республиках Средней Азии, чем везти их из Европейской части РФ. Изменить эту ситуацию, не изменив налоговое законодательство и принципы ценообразования на услуги железнодорожного транспорта, практически нереально.

Точно так же ряду нетто-производителей сельскохозяйственной продукции, близких к черноморским портам России (Краснодарский и Ставропольский край, Ростовская область), намного выгоднее экспортировать собранное ими зерно за рубеж, чем продавать его на внутреннем рынке, особенно — в рамках государственных закупок.

Кроме того, вследствие значительной дифференциации уровней социально-экономического развития субъектов Федерации кратность различия между максимальным и минимальным региональным душевым продуктом в России, несмотря на заметное снижение по сравнению с периодом конца 1990-х ― начала 2000-х годов, когда он был равен 45, всё равно достигает показателя в 25 раз и более, что является серьёзной угрозой для стабильности и целостности современного российского государства. В «большой шестерке» экономической географии современной России: «столичных» Москве, Санкт-Петербурге, Московской области, а также в «нефтегазовых» Тюменской области, Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком национальных округах, — у населения сформировался практически европейский тип потребления, включая потребление продовольствия, которое на 60% и более удовлетворяется за счёт импортных поставок.

В то же время в таких беднейших регионах России, как Республика Ингушетия, Республика Тыва, Республика Алтай, Республика Северная Осетия — Алания и ряде других, подавляющее большинство населения вынуждено жить практически в условиях натурального хозяйства, что подразумевает ненадёжность и неустойчивость их продовольственного обеспечения в случае каких либо стихийных бедствий — особенно с учётом неразвитых логистических механизмов в данных регионах.

Последняя особенность в значительной мере касается и регионов азиатской части РФ, где основная населённая зона (и зона потребления продовольствия) располагается в районах разработки сырьевых месторождений, а также вдоль Транссибирской магистрали, построенной ещё в начале прошлого века. Стоит отметить, что население России за Уралом с 1989 по 2010 год уменьшилось с 32,3 до 29,7 млн человек. Поэтому озвученные Президентом РФ планы модернизации Транссиба и БАМа, на которые планируется истратить 560 миллиардов рублей, будут способствовать в том числе и укреплению продовольственной безопасности страны, расширяя возможности доставки сельскохозяйственной продукции в регионы Сибири и Дальнего Востока.

Доля регионов Сибирского федерального округа (СФО) в ВВП России составила в 2012 году 10,5%, Дальневосточного федерального округа (ДВФО) — 5,5%. При этом среднемесячная зарплата в СФО равнялась 23,9 тысячи рублей, а в ДВФО — 33,7 тысячи рублей, что стало самой высокой цифрой по стране. Однако эта «разница» полностью «съедалась» за счёт более высоких цен на продовольственные товары, особенно на овощи и фрукты, которые в среднем более чем на 40% превышали среднероссийские показатели.

В то же время средняя зарплата в Северо-Кавказском федеральном округе по итогам 2012 года составила всего 17 тысяч рублей, что с учётом традиционной многодетности кавказских семей и высокой безработицы в данном регионе (на уровне 20-25%) означает просто катастрофический уровень бедности населения — несмотря на многомиллиардные трансферты со стороны федерального Центра, которые распределяются в основном между правящими кланами данных субъектов Российской Федерации, практически не доходя до населения, что вызывает повышенный уровень социальных конфликтов, облачённый в межэтнические и межконфессиональные формы.

Кроме того, согласно данным Роскомстата, бедность в России сосредоточена в малых городах и сельской местности. 40% бедных проживают в сельской местности, а еще 25% — в городах с населением менее 50 000. Напомним, что именно категории бедных и нищих являются — с точки зрения продовольственной безопасности — самыми уязвимыми слоями населения нашей страны.

Именно в этих слоях отмечается преимущественное злоупотребление алкоголем и его суррогатами, имеющее к тому же региональное измерение. Как отмечают отечественные исследователи, в частности А.В. Немцов, В.И. Харченко и другие, в России употребление алкоголя возрастает с юга на север и с запада на восток, причем 72-80% его приходится на крепкие алкогольные напитки (30о и выше: водку, самогон и т.д.). При этом в других странах мира потребление крепких алкогольных напитков (в процентном значении от всего объёма потребляемого алкоголя) не достигает 30%. Например, в Финляндии ― 29%, в Канаде ― 28,7%, в США ― 27,3%, в Швеции ― 23,8%, в Германии ― 21,4%, в Норвегии ― 20,5%, в Великобритании ― 18,3%. В результате около трети всех смертей в нашей стране связаны с употреблением алкоголя. В разных регионах алкогольная смертность составляет от 30 до 46%, а в среднем по стране ― 37% от всех смертей. В Сибири и на Дальнем Востоке алкогольная смертность превышает 40% от общей смертности, наиболее высокий показатель — 46% ― в Чукотском АО. С употреблением алкоголя связаны 72% убийств, 42% самоубийств, 68% смертей от цирроза печени и т.д.

А.В. Немцов утверждает, что в российских условиях изменение потребления алкоголя на 1 литр на человека в год изменяет общую смертность на 3,9%, а изменение потребления алкоголя на 1% изменяет общую смертность на 0,5%. Сокращение употребления алкоголя с 15,6 в 2005 году до 14,3 л чистого спирта на взрослого гражданина РФ в 2012 г. сопровождалось увеличением продолжительности жизни российских мужчин с 57,9 до 60,3 года, что соответствует прибавке ВВП примерно на $120 млрд.

2.4. Продовольственная безопасность России: сравнительно-исторический аспект

Нынешние проблемы, связанные с продовольственной безопасностью России, нельзя ни понять, ни решить без обращения к истории.

При росте объёма промышленного производства нашей страны за 100 лет почти в 270 раз, а строительства ― в 70 раз объём сельскохозяйственного производства возрос всего в 1,36 раза, урожайность ― в 2,1 раза, производство мяса ― в 1,6 раза, а производительность труда в сельском хозяйстве ― в 1,5 раза (для сравнения: в промышленности производительность труда за это время увеличилась в 85 раз, в строительстве ― в 36 раз). Численность же населения России за эти 100 лет увеличилась в 2,1 раза (с 67,5 млн человек в 1897 г. до 142,8 млн в 2012 г.), что означало тотальное понижение практически всех качественных показателей, включая показатели урожайности в расчёте на душу населения. По переписи 1897 г., из 57,6 млн сельских жителей старой России (85% общей численности населения) бедных было всего 7,6 млн (13,2%), по переписи 2002 г., из 38,7 млн сельских жителей в реальном исчислении за чертой бедности находилось свыше 28 млн человек (72,4%), а по переписи 2010 г. - из 37,5 млн (26% общей численности населения страны) доля бедных на селе зашкаливала за 75%.

Низкая эффективность сельского хозяйства, несбалансированная его структура, торможение научно-технического прогресса, отсутствие мотивационного механизма и условий для самореализации творческого потенциала, отсутствие эквивалентных отношений между потребителями и производителями сельскохозяйственной продукции, развитие на селе иждивенческих настроений на протяжении всего XX столетия требовали непрерывных реформ, судьба которых всегда решалась по так называемому остаточному принципу.

Драма всех российских аграрных реформ, включая и нынешнюю, заключалась в том, что все они не доводились до логического конца, все они начинались, но ни одна из них не была доведена до завершения.

В этом первопричина общего неудовлетворительного развития сельского хозяйства в XX в. и ещё более противоречивого обеспечения продовольственной безопасности России, вековой поиск путей их общего подъёма.

На продовольственную безопасность России, её объёмы, уровни, динамику и структуру кроме смены общественных формаций существенное влияние оказывали совершаемые в стране реформы, смены форм государственных правлений и другие значимые социальные и политические преобразования.

За 8 лет столыпинских реформ в России было обустроено 20,3 млн десятин земли, организовано около 1,6 млн хуторов и отрубов (1 млн в результате землеустройства), ликвидирована чересполосица до 1-3 полей, сокращена дальность полей до 0,5 км от усадьбы.

В результате столыпинских реформ, использования на землеустроенных участках современных технологий, механических орудий труда появилась возможность освоить производство ряда новых сельскохозяйственных культур (например, сахарной свеклы и кукурузы) и видов животноводческой продукции (производство пушнины).

В результате проведённых реформ на 12% расширились в России посевные площади — на 15% (до 8,5 ц/га), увеличилась средняя урожайность зерновых, в 1,35 раза возрос вывоз хлеба за границу (данные 1913 г. к 1904 г.), началось массовое переселение крестьян в Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию и на Дальний Восток, население которых за годы реформ увеличилось вдвое, было положено начало созданию в массовом порядке крестьянских кооперативов, которых к началу 1914 г. насчитывалось в России более 31 тыс., в том числе 6 тыс. сельскохозяйственных обществ, артелей и товариществ.

В первые военные годы (1914-1916 гг.) в России наблюдалось увеличение посевных площадей, а в революционные — сокращение (в 1917 г. по сравнению с 1913 г. на 7%), усилившееся в 1918-1928 г., что во многом предопределили сумбурные аграрные реформы Временного правительства России, а затем советской власти в годы Гражданской войны, продразверстки, продналога и НЭПа.

В 1918 г. в России было положено начало ликвидации частной собственности на землю, права на которую лишались все слои общества, кроме крестьян. В соответствии с Декретом власти Советов о земле крестьянам было отдано безвозмездно более 150 млн га удельной, помещичьей, монастырской и прочих видов земли, что было равносильно конфискации этих земель. Такой же принцип был применен к лесам, водам и недрам.

Помимо земли и прочих угодий в руки крестьян передавалось всё движимое и недвижимое имущество — примерно на 300 млн руб. Были ликвидированы огромные ежегодные платежи помещикам и сельской буржуазии за аренду земли (примерно на сумму 700 млн руб. золотом), аннулирован долг Крестьянскому поземельному банку, составлявший к тому времени 3 млрд рублей.

Период восстановления экономики России (1921-1925 гг.) оказал в целом положительное влияние на развитие отечественного сельского хозяйства, чему в немалой степени способствовала начатая весной 1921 г. замена продналогом продразверстки.

В 1923 г. впервые с 1913 г. возобновился экспорт хлеба, в 1924 г. червонец стал конвертируемой валютой, к 1927 г. основная масса крестьянства стала середняками. В 1928 г. экспорт зерна составил 1 млн ц, в 1929 г. — 13 млн, в 1930 г. — 48,3 млн, в 1931 г. — 51,8 млн, в 1932 г. — 18,1 млн ц.

Если с 1913 по 1922 г. цены на промышленные товары по сравнению с ценами на продукцию сельского хозяйства выросли в 1,2 раза, то к концу 1923 г. «ножницы цен» достигли 300%. Чтобы купить плуг, в 1913 г. хватало продажи 10 пудов (160 кг) ржи, в 1923 г. требовалось уже 36 пудов.

На лучшие годы НЭПа (1925-1927 гг.) приходится рост частных крестьянских хозяйств (их в 1927 г. в России насчитывалось 25 млн), увеличение доли в общем объёме валовой продукции сельского хозяйства до 37,2%.

Отказ от НЭПа и переход к коллективизации предопределил в стране ускоренный рост цен на сельскохозяйственную продукцию, который, правда, был всегда ниже общего роста цен, в основе чего лежала искусственно заниженная себестоимость реализуемых продуктов питания. Так, если общий индекс государственных розничных цен с конца 1920-х до начала 1950-х гг. в стране вырос более чем в 10 раз, то заготовительные цены на картофель в эти же годы выросли в 1,5 раза, на крупный рогатый скот — в 2,1 раза, свиней — в 1,7 раза, молоко — в 4 раза. При этом себестоимость центнера зерна в совхозах, например, в 1940 г. превышала 3 руб., тогда как заготовительная цена в среднем равнялась 86 коп. И подобная практика была распространённым явлением долгие годы.

Однако последующая насильственная коллективизация крестьянских хозяйств, повлекшая за собой раскулачивание зажиточных слоёв крестьянства, их массовое выселение с исконных территорий и высылку в Сибирь, истребление скота, полная дезорганизация работы в колхозах, разорение деревни, привела в 1932—1933 гг. к новому голоду, который по своим размерам и количеству жертв превзошел голод 1921-1922 гг., когда погибло свыше 5 млн человек. Известный отечественный демограф Б.Ц. Урланис в своих работах доказывал факт сокращения населения России с конца 1932 г. до конца 1933 г. на 7,5 млн человек.

В ходе начатой в 1928 г. коллективизации в колхозы ко второй половине 1929 г. было объединено 3,4 млн крестьянских хозяйств (14% от общего их числа), к концу зимы 1929/30 г. — 14 млн, к середине 1932 г. — 61,5% крестьянских хозяйств. В 1937 г. в стране насчитывалось 242 тыс. колхозов, объединявших 18,1 млн крестьянских дворов, доля единоличных крестьянских хозяйств к этому времени сократилась до 7%, их посевные площади — до 1%, поголовье скота — до 3%.

С конца 1929 г. до середины 1930 г. было раскулачено свыше 320 тыс. зажиточных крестьянских хозяйств, имущество которых (стоимостью более 175 млн руб. и долей, равной 34%) было передано в неделимые фонды колхозов. Раскулаченные крестьяне и члены их семей выселялись в отдалённые районы страны: в 1930 г. было выслано 500 тыс. человек, в 1932 г. — 1,5 млн человек, в 1933 г. — 250 тыс. человек, а до 1940 г. — еще 400 тыс. человек. По некоторым оценкам, в процессе коллективизации в период 1930-х гг. разным формам репрессий подверглись в целом около 7 млн человек.

С 1930 г. в колхозах началось широкое распространение трудодней, которые служили единицей измерения затрат труда отдельных членов и определения их доли в конечных результатах деятельности хозяйств (например, за работу колхозного сторожа начислялся 1 трудодень, а доярки — 2 трудодня).

Коллективизация вызвала спад сельскохозяйственного производства, особенно в первой половине 1930-х гг. В 1933 г. в СССР по сравнению с 1929 г. поголовье крупного рогатого скота сократилось на 43,3%, лошадей — на 51,2%, свиней — на 41,7%, овец и коз — на 65,6%. Если в 1926-1930 гг. среднегодовое производство зерна составляло 75,5 млн т, то в 1931-1935 гг. — 70 млн т, мяса в убойном весе — соответственно 4,7 и 2,6 млн т. Коллективные хозяйства играли ведущую роль лишь в производстве зерна, сахарной свеклы, подсолнечника и других технических культур, а основная часть продовольствия, как и до коллективизации, поступала от единоличных хозяйств и приусадебных участков крестьян.

Несмотря на то что на долю единоличных и подсобных хозяйств в конце 1930-х гг. приходилось лишь 13% посевных площадей страны, в них производилось 65% общего объёма картофеля, 48% овощей, основная масса фруктов и ягод, 12% зерна. Кроме того, эти хозяйства, имевшие 57% крупного рогатого скота, 58% свиней, 42% овец и 75% коз, не располагая техникой, на базе ручного труда, производили более 72% всего мяса в стране, 77% молока, 94% яиц.

В годы Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.) численность трудоспособного населения в сельском хозяйстве уменьшилась на 32,5%, сократилась его обеспеченность техникой, топливом, на оккупированных территориях были разрушены 98 тыс. колхозов (из 236,9 тыс. существовавших в 1940 г.), 2890 машинотракторных станций (из 7100), 1876 совхозов (из 4,2 тыс.), истреблены 17 млн голов крупного рогатого скота, 20 млн свиней, 27 млн овец и коз.

Положительные изменения в сельском хозяйстве стали наблюдаться в 1944 г. после освобождения оккупированных территорий. В декабре 1947 г. была отменена карточная система, введённая в самом начале войны, которая (по минимуму) обеспечивала городское население продуктами питания.

Существовало несколько категорий при распределении продуктов питания по карточкам. Рабочие, особенно занятые на тяжёлом производстве (добывающая промышленность, литейное дело, нефтяная промышленность, химическое производство), получали снабжение по первой категории: от 800 г до 1-1,2 кг хлеба в сутки (хлеб был основным продуктом питания). В других отраслях производства рабочие были отнесены ко второй категории и получали 500 г хлеба в сутки. Служащие получали от 400 до 450 г, члены семей (иждивенцы и дети до 12 лет) — по 300—400 г. По обычным нормам выдавалось в месяц (на одного человека) 1,8 кг мяса или рыбы, 400 г жиров, 1,3 кг крупы и макарон, 400 г сахара или кондитерских изделий. Были также повышенные и особо повышенные карточные нормы.

Перелом в развитии сельского хозяйства наступил в 1950 г., когда основные его отрасли достигли предвоенного уровня развития. В послевоенные годы (1946-1953 гг.) в стране были восстановлены и построены новые тракторные заводы, выпустившие в 1945-1950 гг. 536 тыс. тракторов, в МТС и совхозы было поставлено 93 тыс. комбайнов, свыше 250 тыс. тракторных сеялок, ужесточена дисциплина труда в колхозах и совхозах, усилено налоговое бремя крестьянства.

Особым периодом в развитии сельского хозяйства явилось начатое в стране в 1954 г. широкомасштабное освоение целинных и залежных земель, в котором участвовали 1,7 млн человек (всего было освоено около 45 млн га земель с производством в 1958 г. 58,4 млн т и заготовками 32,8 млн т зерна; в освоение целинных земель в 1954-1959 гг. было вложено 37,4 млрд руб., полученная экономия в виде выручки от продажи товарного зерна составила 62 млрд руб.).

С 1953 по 1959 г. объём валовой продукции сельского хозяйства (в сопоставимых ценах 1983 г.) возрос с 78,7 млрд руб. до 119,7 млрд, или на 52%, в 1962 г. достиг 126,9 млрд руб., после чего рост прекратился.

В 1960-1990 гг. предпринимались попытки модернизации сельского хозяйства страны, снижались объёмы государственных заготовок, повышались закупочные цены, увеличивались инвестиции в строительство и мелиорацию; вводится гарантированная денежная оплата труда колхозников, развёртывается широкая программа его химизации и комплексной механизации, реализуются другие мероприятия, о масштабах которых можно судить по следующим данным:

В результате принятых в указанные годы крупных системных мер в сельском хозяйстве страны происходили положительные сдвиги, расширялись масштабы капитальных вложений, наращивались объёмы сельскохозяйственного производства:

В 1986-1990 гг., в условиях «перестройки», наступил очередной спад в развитии сельского хозяйства, ухудшились производственные и экономические показатели сельскохозяйственной деятельности, вырос импорт и сократился экспорт практически всех видов сельскохозяйственной продукции, появился дефицит многих видов продовольствия, пустые полки и длинные очереди в магазинах, в том числе — за хлебом и другими продуктами питания первой необходимости. Всё это предопределило объективную необходимость проведения в стране очередной аграрной реформы.

Не обеспеченная материально, не подготовленная организационно, разрушившая прежние механизмы и не успевшая создать новые, эта реформа, как и предыдущие, за 10 лет существования не принесла ожидаемых положительных результатов. Приведшая к невиданному ранее сокращению сельскохозяйственного производства на целых 40%, предпринятая в России очередная реформа потребовала коренного пересмотра, который энергично проводится в последние годы и сопровождается определёнными положительными изменениями, в частности начавшимся в 1999 г. приростом сельскохозяйственной продукции (в 1999 г. — на 4,1 %, в 2000 г. — на 7,7%, в 2001 г. — на 6,8%).

Однако перелом в осуществляемой аграрной реформе в России далеко еще не наступил, требуя безотлагательного принятия целой системы принципиальных стратегических решений.

Российское село сегодня не только перестало кормить город, но уже не может прокормить само себя, «на земле» остались одни немощные старики и калеки, более половины земельных угодий пустуют и поросли бурьяном, мелиорация и культивация земель почти полностью отсутствуют. Безнравственно само отношение российского государства и общества к сельскому труду, безнравственны принудительно заниженные (ныне ― в 15-20 раз) перекупщиками цены на отечественную сельскохозяйственную продукцию, безнравственно унижены не только сельские люди, но самое главное — безнравственно само отношение власти к тому, что творится в колыбели отечественной жизни — русской деревне. И, как общее следствие, ― в значительной мере безнравственна почти полная утеря продовольственной безопасности России, которая на протяжении веков считалась едва ли не главным её достоянием и предметом гордости.

И поэтому ныне первейшая не только экономическая, но и нравственная задача в стране, приоритет всех приоритетов — любой ценой, как на войне, спасти и возродить продовольственную безопасность как синоним достатка российского села — эту основу основ, сердце и стержень безопасности всей отечественной жизни.

Будущее продовольственной безопасности России связано не с нынешними конъюнктурными выгодами ― в частности, не с присоединением нашей страны к ВТО и «улучшением» условий действующей модели «нефть в обмен на продовольствие». Единственно надёжный гарант нынешней и будущей продовольственной безопасности нашей страны ― опора на собственные силы, полноценное использование громадного бездействующего потенциала ― в том числе и прежде всего более 50 млн га неосвоенных и заброшенных земельных угодий.

Дело, как подчёркивалось ранее, сегодня осталось за реальным обеспечением собственных высоких и устойчивых темпов развития сельского хозяйства.

Вся философия подлинной независимости, следовательно, и безопасности российской деревни, как и она сама, предельно проста: российской деревне даже сегодня, в условиях крайней запущенности, не надо помогать, ей не надо мешать! Она даже сегодня сама по себе конкурентоспособна. Просто её ресурсы (теперь их принято считать и сравнивать в расчёте на гектар используемой земли) не в разы, а в десятки раз меньше, чем у её конкурентов. Возьмите хотя бы кредиты, которые российскому селянину (с учётом «помощи» посредников) обходятся в 15-20% годовых, тогда как западный фермер платит за то же едва ли 2-3% годовых. Субсидии от государства российскому селу в рамках ВТО (т.н. «жёлтая» или «янтарная корзина», т.е. меры поддержки, которые оказывают «искажающее влияние на торговлю»: ценовая поддержка, субсидирование процентных ставок по кредитам, компенсация затрат на ГСМ, электричество и т.д.) были определены в размере $9 млрд в 2012-2013 гг. с дальнейшим их снижением: в 2014 г. ― $8,1 млрд, в 2015 г. ― $7,2 млрд, в 2016 г. ― $6,3 млрд, в 2017 г. ― $5,4 млрд, в 2018 г. ― $ 4,4 млрд, так называемый «базовый уровень поддержки», существовавший в 2006-2007 гг.

Для сравнения: субсидии аграрному сектору в США достигают $50 млрд, в Евросоюзе ― $82 млрд.

Кроме того, в тех же США государство берёт на себя «антициклические» выплаты фермерам, а также огромные расходы по «зелёной корзине» ВТО, куда относятся меры, «не искажающие условия торговли», так называемые услуги общего характера: научные исследования ($1,8 млрд долл.), услуги по консервированию ($1,5 млрд), меры по проверке безопасности пищевых продуктов ($2 млрд), меры поддержки «зелёной корзины» США ($4,32 млрд), защита окружающей среды ($3,9 млрд) и т.д.

Субсидии в США достигают 30% стоимости произведённой сельским хозяйством товарной продукции, в странах ЕС ― 45-50%, в Японии и Финляндии ― 70%, в России ― лишь 3,5%.

Поставьте в условия, аналогичные российским, американскую или европейскую деревню, не говоря уже о японской ― она в таких экстремальных условиях буквально в считаные месяцы прикажет долго жить! Таким образом, продовольственная безопасность России ― это формирование равноценных экономических условий и сохранение здоровой природной среды для развития сельского хозяйства, возрождение культуры сельского труда его обитателей, образование сельской молодёжи, а главное, спасение села и его творца — русского мужика-крестьянина как столпа природной мудрости и общинной нравственности, каких нет в мире, от посягательств на его ресурсы, предоставление ему самому полных прав свободно, без всяких посредников распоряжаться ими.

Для обеспечения гарантированной продовольственной безопасности России, с учётом компенсации её потерь в прошлые годы, необходимо добиться темпов ежегодного прироста объёмов продукции сельского хозяйства не на 1-2%, как в мире, и не на 2-3%, как ныне в России, а на 7-10%, как в современном Китае. Возможно ли это? История даёт утвердительный ответ на этот вопрос.

За истекшие 100 лет наивысший уровень годового прироста (34,5%) сельского хозяйства России был отмечен в 1976 г. До и после этого как крупные достижения фиксировались приросты на уровне 32,8% (1921 г.), 30,4% (1922 г.), 15,9% (1934 г.), 19,2% (1936 г.), 14,2% (1962 г.), 16,9% (1964 г.), 27,3% (1966 г.), 13,6% (1968 г.), 15,2% (1970 г.), 24,0% (1973 г.), 16,2% (1978 г.), 17,8% (1982 г.) и 13,5% (1997 г.).

Наиболее низкие отметки и даже целые провалы в развитии сельского хозяйства России в минувшем веке фиксировались в 1912—1913 гг., 1917—1920 гг., 1930—1932 гг., 1939—1945 гг., 1951—1963 гг., 1965 г., когда прогресса из-за неурожаев и падежа скота не наблюдалось подряд несколько лет, а также в 1969, 1975, 1970, 1981, 1984 и 1994 гг., когда годовые объёмы производства понизились на 10% (в 1998 г. — на целых 35,7%, печальный рекорд, которого не знала история российского сельского хозяйства за все годы своего более чем тысячелетнего существования!), что практически каждый раз перечёркивало зафиксированные подъёмы.

Развитие сельского хозяйства в России и рост её продовольственной безопасности в истекшем столетии в определённой степени детерминировали урожайность и валовые сборы зерновых, сбор картофеля, поголовье крупного рогатого скота и свиней, а также производство мяса и молока, темпы которых были ещё менее уравновешенными.

Наиболее высокая урожайность и, следовательно, максимальные валовые сборы зерновых в России были достигнуты в 1973 г. (129,0 млн т), 1976 г. (127,1 млн т) и 1978 г. (136,5 млн т), приближаясь к нормативному для России 150-миллионному барометру продовольственной безопасности (1 тонна зерновых в год в расчёте на человека). Свыше 100 млн т в год собирали в России также в 1968, 1970, 1971, 1974, 1977, 1980, 1983, 1986, 1989, 1990 и 1992 гг., т.е. только в 13 из 100 лет. В остальные 87 лет, в том числе практически во все годы последних реформ (за исключением 2000 и 2001 гг.), долевые сборы зерновых составляли половину и меньше достигнутых в указанные 13 поистине благодатных для России лет.

Соответственно, максимальное (68,8 млн голов в 1936 г., 65,1 млн голов в 1938 г., 60,2 в 1939 г., 60,0 млн голов в 1985 г. и 60,5 млн голов в 1987 г.) поголовье крупного рогатого скота было зафиксировано всего 5 раз, поголовье на уровне 50—60 млн голов — 22 раза (все случаи имели место в 1968-1993 гг.), а на уровне 40-50 млн голов — всего 10 раз (все случаи имели место тоже во второй половине XX столетия). В остальных случаях (а их было 67) поголовье крупного рогатого скота в России находилось ниже отметки 40 млн голов в год, что по крайней мере в 1,5 раза ниже пиковых для России значений и в 3 раза ниже существующей нормы (одна голова крупного рогатого скота в расчёте на одного взрослого человека) и практически каждый раз означало наступление плохих времён на продовольственном рынке страны.

В сущности, те же конъюнктурные колебания характеризовали производство и потребление мяса и мясных продуктов в стране, объёмы которых поднимались в России выше отметки 10,0 млн т в год всего два раза (в 1989 и 1990 гг.) при норме 15,0 млн т (100 кг на душу населения). При этом на протяжении 100 лет в стране всего в 16 случаях (в 1968-1993 гг.) производство мяса достигало половины требуемой нормы (7,5 млн т в год), а во все остальные годы оно находилось за пределами минимального уровня, опускаясь до дна целых «немясных» лет, голода, пайков, очередей и пустых полок не только в последние годы господства в стране царского режима и правительственной чехарды (1905-1916 гг.), войн и революций, но и в относительно мирные 1928-1938 гг. (годы коллективизации), 1958-1965 гг. (годы печально известной хрущёвской семилетки) и 1985-1991 гг. (годы ещё более печальной горбачёвской «перестройки»).

Не только с мясом и молоком, но даже с хлебом и картошкой страна и сегодня находится отнюдь не в лучшем положении, не производя и половины того, что производила в лучшие годы, находясь, как и 100 лет назад, далеко от сытости и достатка.

Замечена тенденция переоценки темпов роста (особенно сельского хозяйства) после почти каждой смены главы государства, равноценной в России, как правило, смене режима правления, если не власти и общественного строя.

Индексы физического объёма валовой продукции сельского хозяйства России за 100 лет исчислены на основе показателей производства основных видов продукции сельского хозяйства в натуре. Индексы исчислялись раздельно для продукции растениеводства (расчёты производились на основе погодовых показателей валового сбора зерновых, млн тонн) и животноводства (соответствующие расчёты производились на основе средневзвешенных погодовых показателей поголовья крупного рогатого скота, млн голов, и производства мяса скота и птицы в убойном весе, млн тонн).

Индексы валовой продукции растениеводства и животноводства в целом определялись как средневзвешенные на основе переменной структуры весов. В качестве исходных весов в расчётах использовались текущие данные за 2000 г., в соответствии с которыми на долю растениеводства приходилось 55,1%, а на долю животноводства 44,9% (в 1999 г. соответственно 50,2% и 49,8%, в 1900 г. — 60,0% и 40,0%) общего объема валовой продукции сельского хозяйства России.

Следовательно, для 2000 г. средневзвешенный индекс продукции растениеводства и животноводства в целом определялся как: 1,197 х 0,551 + 0,983 х 0,449 = 1,097. Соответственно для 1999 г.: 1,142 х 0,502 + 90,5 х 0,498 = 1,045. В 1901 г. соответствующий общий индекс составлял 1,0145 х 0,601 + 1,01 х 0,395 = 1,0127. И т.д.

Расчёты производились с охватом всех ныне различаемых категорий хозяйств, а именно сельскохозяйственных организаций, крестьянских (фермерских) хозяйств и хозяйств населения, подразделяемых в ряде случаев дополнительно на личные подсобные хозяйства и коллективные и индивидуальные сады и огороды.

В случае отсутствия данных (а такие данные довольно часто отсутствовали, особенно по животноводству) по отдельным категориям (обычно по фермерским хозяйствам, иногда одновременно и хозяйствам населения) производились необходимые доисчисления по долям этих хозяйств в общем объёме продукции отрасли или общем объёме занимаемых ими сельскохозяйственных угодий, которые в разные годы колебались. Например, на долю фермерских хозяйств при 14,5% общего объёма угодий приходилось всего 3% общего объёма продукции сельского хозяйства, а на долю хозяйств населения при 10,9% угодий (в том числе 6,0% личных подсобных угодий) — более 53,6% общего объёма сельскохозяйственной продукции (предел своеобразной эффективности использования мелких сельскохозяйственных угодий, которого не знает в таких масштабах ни одна другая страна в мире!); в 1990 г. соответствующие показатели в России составляли 0,1 и 0,3% (фермерские хозяйства) и 3,9 (2,9) и 26,3% (хозяйства населения), а в 1970 г. фермерских хозяйств как таковых в России не было, а на долю хозяйств населения при 3,6% угодий приходилось 31,4% общего объёма продукции (что для своего времени тоже рекорд!).

Полученные расчётные индексы физического объёма валовой продукции сельского хозяйства России за 100 лет, прозрачные по своему содержанию и форме исчисления, рассматривались как основные, а далеко не полные официально опубликованные индексы (из 100 лет соответствующие индексы опубликованы в России за 43 года, в том числе за последние 30 лет, 1971-2000 гг., — как справочные, используемые для проверки и сравнения с расчётными индексами, полученными на основе натуральных показателей. В этом отличие проводимых оценок по сельскому хозяйству от соответствующих оценок за 100 лет по другим отраслям и национальному богатству в целом).

За последние 100 лет сельское хозяйство нашей страны и тесно связанные с ним лесное хозяйство и рыболовство, как главные гаранты обеспечения продовольственной безопасности, прошли в России весьма сложный, противоречивый и, возможно, самый драматический отрезок своего развития. Всё это, безусловно, повлияло и на характер отражающих это развитие статистических данных. Работа с этими данными, их использование в социально-экономическом анализе, в частности, при оценках уровня продовольственной безопасности, требует каждый раз не только самой тщательной проверки, но и многочисленных крупномасштабных пересчётов и уточнений, их видоизменения и дополнения применительно к намечаемым целям и форматам практически решаемых задач.

При оценке продовольственной безопасности России за разные годы привлекались данные различных источников — различных по степени охвата тех или иных типов и видов сельскохозяйственных предприятий и производств, наблюдаемых периодов, степени достоверности и сопоставимости данных. Все привлекаемые данные в ходе решаемых в настоящей работе задач потребовали значительных пересчётов и уточнений.

Ниже в порядке кратких комментариев исходных данных приводятся только отдельные, разумеется, существенные, но ограниченные примеры таких уточнений и пересчётов, иллюстрирующие объективную необходимость их проведения в принципе. Фактическое число необходимых пересчётов в каждом конкретном случае оказывается много больше, и при попытках их представления в полном объёме требует выполнения крупной самостоятельной источниковедческой работы, которая представляет предмет отдельного исследования.

Объём валовой продукции сельского хозяйства России в целом за 100 лет (1900—2000 гг.) возрос всего в 1,36 раза, в том числе в 1961-1985 гг. — в 1,6 раза (в 1991-2000 гг. снизился на 39,7%; в 2001-2012 гг. также снизился на 15,5%). При этом посевные площади под зерновые культуры за 100 истекших лет в России сократились на 38,6% (с 74,3 до 45,6 млн га), расчётная урожайность зерновых увеличилась в 2,1 раза (соответственно с 7,6 до 15,6 ц/га), а валовый сбор зерновых — в 1,25 раза (с 52,3 до 65,5 млн т). На 25% за сто лет сократилось поголовье скота, в том числе на 20% крупного рогатого скота (с 35 млн голов в 1900 г. до 28,0 млн голов в 2000 г.), на 30% — поголовье коров (соответственно с 18,7 до 13,1 млн голов), на целых 68,5% (с 47,0 до 14,8 млн) сократилось поголовье овец и коз, поголовье свиней возросло в 1,6 раза (с 11,3 до 18 млн голов). Производство мяса за столетие в России возросло в 1,5 раза (с 2,6 до 4,6 млн т в убойном весе), молока — в 1,7 раза (с 18,8 до 31,9 млн т), а яиц — в 4,8 раза (с 6,1 до 33,9 млрд шт.).

На протяжении всего XX столетия доля крестьянства в населении России снижалась. По данным переписи населения 1897 г., крестьяне составляли 85% жителей нашей страны, в сельском хозяйстве было занято 74% трудоспособного населения страны. В 1959 г. сельские жители России составляли 48,0% всего населения, в сельском хозяйстве было занято 39% трудовых ресурсов. В 1980 г. эти показатели составили соответственно 30,0% и 15,0%; в 1990 г. — 26,0% и 13,2%; в 1994 г. — 27,0% и 15,4%, в 2001 г. —27,0% и 12,6%.

Одновременно снижалась доля сельского хозяйства в экономике: в 1913 г. она составляла 53,1%; в 1970 г. — 17,1%; в 1991 г. — 15,6%; в 1994 г. — 8,2%; в 1996 г. — 8,9%, в 2000 г. — 8,0%.

Прошедшее сквозь ряд исторических катаклизмов, связанных с Первой мировой войной 1914-1918 гг., социалистической революцией 1917 г., Гражданской войной 1918-1920 гг., Великой Отечественной войной 1941-1945 гг., крахом СССР и сменой общественного строя в 1991 г., испытавшее преимущества и недостатки столыпинской реформы 1906—1912 гг., социалистических преобразований 1917—1918 гг., коллективизации 1929—1932 гг., аграрной реформы 90-х гг., потерявшее свыше 80% рабочих рук и 350 тысяч из полумиллиона сельских поселений отечественное сельское хозяйство претерпело коренные изменения, аналогов которым нет не только в истории России, но и в истории всей мировой цивилизации.

Если в начале XX столетия Россия являлась мировым лидером по общему объёму производства сельскохозяйственной продукции, производя более 500 кг зерновых на душу населения, то к концу века она превратилась в аутсайдера, производя (2000 г.) всего 340 кг. Страна из одного из самых крупных в мире экспортёров сельскохозяйственной продукции (экспорт одного сибирского сливочного масла приносил России в начале века в 2 раза больше золота, чем вся золотопромышленность страны) к концу века превратилась в одного из самых крупных импортеров продовольствия и сельскохозяйственного сырья, ввоз которых в 2001 г. (7,1 млрд долл. США) в 7,9 раза превышал вывоз (в начале века вывоз зерна и других видов сельскохозяйственного сырья и продовольствия кратно превышал ввоз).

Но, и в этом вся необратимая драма, Россия в истекшем веке потеряла главное — крестьянство. Если на долю крупных крестьянских хозяйств в начале XX столетия в России приходилось более 40% валового сбора зерновых и 50% товарного зерна, 90% частных и 50% арендованных земель, в то время как на долю помещичьих хозяйств — всего 12% валового сбора зерновых и 22% товарного зерна, то в конце столетия крупные хозяйства в виде колхозов и совхозов практически исчезли с лица нашей земли, а фермерские хозяйства, на долю которых в 2001 г. приходилось всего 3,7% общего объёма сельскохозяйственной продукции и всего 2,0% скота (считай ничего при 11% пашни против 51,5% всей продукции при 5,7% пашни в личных хозяйствах населения) не оправдали возлагавшихся на них надежд.

Игнорирование нужд сельской жизни, неэквивалентный обмен между городом и деревней, пренебрежительное отношение к решению насущных проблем сельского хозяйства практически на протяжении всего истекшего столетия породили упадок не только производительных сил, но и производственных отношений в русской деревне, практически уничтожили её потребности в расширенном воспроизводстве, в росте свобод, прав, потребностей и жизненных шансов сельских жителей.

Застой и последующая деградация в организации производства перекинулись на деградацию сельскохозяйственного труда и быта.

Негативные процессы на российском селе продолжаются и углубляются. Огромные долги и практически нулевые возможности роста спроса и мотиваций исключают шансы на эффективную структурную перестройку отрасли. Падение производства сопровождается насильственными изъятиями из сельского хозяйства материальных, трудовых и особенно финансовых ресурсов, всегда заниженной и недостаточной базой воспроизводства, ограничением сельских жителей малым, их вечной борьбой за простое выживание.

Продолжается процесс физического и морального старения основных фондов, сокращается парк сельскохозяйственных машин, сохраняется дефицит сельскохозяйственной техники, прежде всего тракторов и комбайнов, в упадке пищевая и перерабатывающая промышленность.

Постоянно снижается уровень финансовой поддержки сельского хозяйства, разрастаются неденежные формы расчётов, бартер, натуральные формы производства и обмена, порождающие преступления и теневой бизнес на селе. Попытки административно регулировать продовольственный рынок посредством введения ограничений или полного запрета на свободное перемещение продукции сельского хозяйства ведут к нарушению механизма рыночного ценообразования, усиливают монопольное положение региональных государственных и «окологосударственных» структур, дестабилизируют общее экономическое положение в стране и в целом, приводят к ухудшению, а не к улучшению перспективных производств.

В России всё ещё не созданы условия для притока инвестиций в сельское хозяйство, инвестиционный климат на селе в целом остается неблагоприятным.

Неэффективной является структура занятости сельского населения. Возросла численность неквалифицированной рабочей силы. Не произошло ликвидации неэффективных рабочих мест, снизились качество и ассортимент социальных услуг населению, продолжается проведение экономически невыгодной и антигуманной коммерциализации социальной инфраструктуры села.

Многообразие форм собственности и форм хозяйствования не обеспечивает того, ради чего всё здесь затевалось, — роста эффективности сельскохозяйственного производства. В большинстве своём сельские товаропроизводители выживают как могут, на свой страх и риск.

Возрождение сельского хозяйства в России — это возрождение крестьянства как самого умного, самого предприимчивого и самого рачительного хозяина страны, органически соединяющего в себе все свойства природы, морали, культуры и общества, крестьянства как класса, инициирующего, а не якобы разрушающего крупное хозяйство, коллективный труд и личную смекалку, которые, вместе взятые, образуют надёжную опору самого бережливого, самого эффективного и, следовательно, самого устойчивого производства.

В России в лучшие годы насчитывалось более 18,5 млн крестьянских хозяйств (в СССР — 242,5 тыс. колхозов и более 5 тыс. совхозов), в современной России зарегистрированных подобий былых крестьянских хозяйств в 2002 г. насчитывалось всего 265,5 тыс. (в 1992 г. — 182,8 тыс.), в том числе реальных аналогов, определяемых по показателям надёжности и эффективности организации и производственно-хозяйственной деятельности, — всего сотни на всю страну.

За все годы совершаемых в стране так называемых рыночных аграрных реформ (1992-2002 гг.) было приращено, следовательно, всего 82,7 тыс. крестьянских (фермерских) хозяйств. То есть аграрная составляющая наших системных изменений в течение последнего десятилетия практически топталась на месте, и теперь настала пора наверстывать упущенное.

2.5. «Дорожная карта» обеспечения продовольственной безопасности России на период 2015-2020 годов

Исходя из вышеизложенных аспектов исторического и текущего состояния продовольственной безопасности России становится не только необходимой, но и возможной разработка своего рода «дорожной карты» обеспечения продовольственной безопасности России на период 2015-2020 годов.

Интеграция в мировую продовольственную систему — важная составляющая стратегии развития отечественного сельского хозяйства. Реализуя курс на вступление в ВТО, Россия должна отстаивать своё право использовать весь комплекс инструментов регулирования внешнеэкономической деятельности, применяемый в практике международной торговли, а также обеспечить уровень защиты продовольственного и сельскохозяйственного рынка, сопоставимый с основными торговыми партнёрами.

Стратегией эффективного развития сельского хозяйства предусматриваются формирование развитой конкурентной среды, укрепление конкурентных преимуществ отечественных производителей как неотъемлемого условия для эффективного функционирования рынка продовольствия. Для запуска механизмов рыночной конкуренции необходимо предпринять серьёзные шаги по развитию современных институтов со всеми необходимыми атрибутами (биржами, аукционами, информационно-аналитическими службами), созданию эффективной системы товародвижения, защите отечественных товаропроизводителей от давления импорта, стимулированию предприятий пищевой промышленности.

На федеральном уровне необходимо разработать концепцию создания единого аграрного рынка России, основанную на эффективной специализации регионов и устранении административных барьеров, препятствующих перемещению продовольствия. Данную работу следует проводить во взаимодействии с отраслевыми союзами и ассоциациями товаропроизводителей, а также межрегиональными корпорациями.

Стратегическое развитие интеграционных процессов предполагает формирование крупных агропромышленных корпораций как необходимого условия стабилизации продовольственного рынка. Для развития интеграционных процессов важно направить усилия государства на создание условий для формирования и соблюдения новых контрактных отношений, при которых все звенья технологической линии связываются соглашениями, определяющими объёмы производства, качество продукции, сроки поставок, цены и т.д.

Развитие интеграционных и кооперационных связей на межотраслевом уровне и поддержка институциональных преобразований, направленных на создание межотраслевых хозяйственных и управленческих структур (ФПГ, отраслевые и региональные союзы и ассоциации производителей), будут способствовать установлению ценового паритета между сельским хозяйством и смежными отраслями.

Наконец, важными составляющими эффективной стратегии предстоящего развития сельского хозяйства и полноценного обеспечения продовольственной безопасности России в нашей стране являются социальные приоритеты, правильное их определение, обоснованное ранжирование и распределение в пространстве и времени.

Активизация инвестиционных процессов в отраслях агропромышленного комплекса — стержневой фактор стратегического восстановления и развития нормального воспроизводственного процесса. Основным направлением государственной политики по улучшению инвестиционного климата в России и инвестиционной активности является переориентация инвестиционных потоков в отрасли со стратегически высокозначимым производством (зерновое хозяйство, молочная, мясная промышленность). Необходима постепенная переориентация инвестиций на полный цикл производства высокотехнологичной экспортоориентированной продукции с использованием отечественных исследований и разработок. Плодами этих разработок должно пользоваться не ВТО и другие зарубежные реципиенты, как это в настоящее время происходит, а напротив, раз мы присоединились к ВТО, ― всеми инновациями, принадлежащими ВТО, на законных основаниях и в полном объёме должны пользоваться наши сельскохозяйственные производители.

Важнейшими среди приоритетов на селе являются учёт региональных особенностей, создание специальных программ развития депрессивных сельских регионов. Важное значение имеет также социальная поддержка, включая правовую защиту от криминального влияния, крестьянского подворья в условиях как коммерциализации сельскохозяйственных предприятий, так и в случае ликвидации сельскохозяйственного предприятия.

В экономически развитых регионах России больше внимания следует уделять вовлечению населения в различные формы потребительской кооперации, снижению налогов и бюрократических запретов на вывоз продукции.

В приоритетном режиме должна изменяться структура занятости сельского населения, ликвидироваться неэффективные и сокращаться низкооплачиваемые рабочие места, регулироваться неформальная занятость, которая не контролируется обществом и не облагается налогами, смягчаться негативные последствия роста безработицы в сельской местности, осуществляться интеграция политики занятости и аграрной политики в целом.

Обеспечение продовольственной безопасности России предполагает перераспределение собственности в пользу эффективного владельца, защиту прав собственности путём ускоренного формирования развитой системы финансово-кредитных, банковских институтов, внедрения и применения единого земельного кадастра, развития земельного и фондового рынков.

Переход к росту и повышению уровня и качества продовольственной безопасности в нашей стране невозможен без достаточного платежеспособного спроса, ускоренного создания среднего класса в сельском хозяйстве, способного, с одной стороны, эффективно представлять интересы производителей, а с другой — выступать предприимчивым проводником политики государства на селе, активизировать роли государства в регулировании интересов товаропроизводителей, посредников и обществе в целом.

Важнейшей составляющей стратегии эффективного развития сельского хозяйства и обеспечения продовольственной безопасности России на требуемом уровне является обеспечение самодостаточного его роста, оптимизация структуры, реализация принципов сбалансированного и комплексного его возрождения, представляющих основы основ, общие гарантии сохранения и укрепления продовольственной безопасности страны.

В рамках концепции продовольственной безопасности приоритетным направлением политики государства должно стать развитие внутреннего рынка продовольствия, поддержка и защита отечественных товаропроизводителей, опора на собственные сельскохозяйственные ресурсы, сокращение потерь сельскохозяйственных продуктов, более полное использование существующих в сельском хозяйстве резервов.

Качественное изменение структуры агропромышленного производства посредством стимулирования платежеспособного спроса — неотъемлемое условие его эффективного развития. В связи с этим важным становится повышение общего уровня доходов населения, обеспечение минимально определённых социальных стандартов в уровне доходов и потребления в региональном разрезе и по социальным группам населения.

Необходима разработка специальных целевых программ, направленных на социальную защиту населения России в области продовольственного обеспечения, осуществление их мониторинга и ведение федерального, регионального и муниципального рейтинга продовольственной безопасности России на регулярной основе.

Формирование резервов продовольствия возможно осуществлять через интервенции на продовольственном рынке. Государственные структуры, выполняя функцию интервенционных закупок, должны обеспечивать баланс спроса и предложения на рынке. Проведение интервенционных закупок государственными структурами должно быть направлено на формирование фондов продовольствия путем заключения взаимовыгодных договоров с производителями, страхование их рисков, регулирование конъюнктуры продовольственного рынка.

Осуществление товарных интервенций, требующее реального применения гарантированных закупочных цен, может быть проведено при помощи создания специального внебюджетного фонда поддержки села, формируемого за счёт отчислений от товарооборота в оптовой и розничной торговле продовольствием. Источником пополнения данного фонда могут служить средства от повышения таможенных пошлин на отдельные виды продуктов питания.

Стратегия в области ценовой и финансово-кредитной политики в сельском хозяйстве призвана обеспечить постепенный переход на эквивалентные отношения, поддержку доходов сельских товаропроизводителей на уровне, обеспечивающем расширенное воспроизводство и реализацию социально-ориентированных программ для села, формирование единого экономического пространства на территории всей страны.

При совершенствовании системы цен на сельскохозяйственную продукцию следует упорядочить механизм экономических отношений между товаропроизводителями, заготовителями, переработчиками и работниками торговой сферы на основе определения реального вклада всех участников процесса.

Целесообразно устанавливать предельный размер посреднических и торговых наценок по видам конечной продукции относительно закупочной цены на продукты сельского хозяйства или оптовой цены перерабатывающих предприятий.

Важным стратегическим направлением в предстоящем развитии сельского хозяйства является активизация процессов рационального использования земли путём разработки и внедрения в практику полноценного их кадастра. Немаловажное значение может иметь также введение единого сельскохозяйственного налога, который законодательно принят в конце прошлого года.

Все сельскохозяйственные товаропроизводители переводятся на уплату этого налога при условии, что за предшествующий календарный год доля выручки от реализации сельскохозяйственной продукции, произведённой ими на сельскохозяйственных угодьях, в общей выручке составляет не менее 70%. Экономический эксперимент по его внедрению, проведённый в ряде областей страны в прошлые годы, показал высокую его эффективность. Однако в соответствии с принятым законом к категории товаропроизводителей, на которых не распространяется единый сельскохозяйственный налог, относятся птицефабрики, животноводческие комплексы, тепличные комбинаты, т.е., по сути дела, крупные товаропроизводители, что во многом снижает эффект от введения этого налога.

В качестве «модельных образцов» для такой «дорожной карты» представляется целесообразным использовать опыт как Республики Беларусь, так и Белгородской области РФ, где соответственно на национальном и региональном уровнях реализованы ключевые механизмы обеспечения продовольственной безопасности:

— осуществляется государственная и региональная поддержка отечественного производителя сельскохозяйственной продукции на всех уровнях: законодательном, налогово-финансовом, научно-технологическом, информационном и т.д., включая компьютеризацию сельскохозяйственного производства с контролем качества на всех его технологических этапах, вплоть до поставки конечным потребителям;
— созданы необходимые мощности и технологические парки для производства достаточных физических объёмов продовольствия;
— создана необходимая логистическая инфраструктура для хранения и транспортировки существующих физических объёмов продовольствия к зонам потребления;
— обеспечен уровень доходов населения, не препятствующий экономической доступности продовольствия должного объёма и качества для подавляющего большинства жителей;
— реализованы не монокультурные, а практически универсальные, производящие большинство продовольственного спектра агропромышленные модели;
— активно внедряются самые передовые и эффективные технологии сельскохозяйственного производства: как в животноводстве, так и в растениеводстве;
— создаются необходимые и достаточные условия для перехода к инновационной модели обеспечения продовольственной безопасности.

3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Продовольственная безопасность любой страны - долговременно созидаемое, трудоёмкое и дорогостоящее штучное изделие. На потоке, мимоходом такие изделия не производятся и в принципе производиться не могут. Слой гумуса в один сантиметр, составляющий животворящую основу основ всякого растительного плодородия и базис продовольственного обеспечения, создаётся на протяжении целого столетия. Потерять плодородные земли, как это практически на 2/3 произошло у нас, можно за каких-то 20 лет. Восстановить их, с учётом упущенного в прошлые годы, по стоимости - это сегодня больше, чем стоимость всего произведённого в стране годового объёма ВВП. Но восстанавливать наши таким образом «отдохнувшие» земли, безусловно, стоит, если хорошо усвоить, что на них можно будет производить и экспортировать в три раза больше экологически чистых продуктов питания, чем мы производим и экспортируем сегодня углеводородов с эффективностью в четыре раза выше и с числом занятых в 12 раз больше.

По сравнению с западными сельхозпроизводителями развитие сельского хозяйства России и обеспечение её продовольственной безопасности происходит в крайне неравных и невыгодных условиях. При сохранении, и тем более при возможном ухудшении этих условий, Россия должна выговорить себе право выхода в любое время из состава ВТО, которое навязало и продолжает ухудшать эти условия.

Страна, которая всего лишь полвека назад превратила огромную целину в плодородные земли, а спустя 20 лет, напротив, 2/3 своих посевных площадей опять превратила в беспробудную заболоченную целину, страна, которая экспортирует своё зерно лишь потому, что, урезав ровно на 2/3 своё былое плодовитое животноводство, сама себя лишила потребности производства комбикормов, на что это зерно только и годится, страна, умудрившаяся за каких-то 20 лет потерять всё своё сельскохозяйственное производство, оказывается в постоянной ситуации «угрозы» своему выживанию.

К сожалению, сегодня именно так, если не хуже, всё обстоит с продовольственной безопасностью России на самом деле. И дело не в том, что сегодня кто-то не хочет, общая беда в том, что нынешние власти России, со своим деморализованным и демобилизованным дефицитным бюджетом, объективно не могут поддерживать её на должном уровне. На самом деле всё висит на волоске. Достаточно нашим западным контрагентам по той или иной причине всего на месяц-другой перекрыть поставки продовольствия в Россию, а Федеральной резервной системе США заморозить наши валютные активы - как дело будет сделано: мы со своими двухмесячными импортными продовольственными запасами в одночасье станем очередным Египтом. Произойти это может и по вполне объективным причинам. Например, в случае введения на Западе глобального запрета на производство и экспорт генетически модифицированных продуктов как приравниваемых к отравляющим веществам или наркотикам.

Если всё это все мы в полной мере осознаем и начнём двигаться в правильном направлении, можно будет смело надеяться, что уже наше поколение дождётся того часа, когда надпись на этикетках основных продуктов питания «Экологически абсолютно чисто. Сделано в России» станут искать повсеместно во всём мире. И тогда переживать за здоровье россиян, впрочем, как и за здоровье ещё одного миллиарда людей на нашей планете, а стало быть, и за успешное решение всех других проблем их жизнедеятельности и жизни больше не надо будет. Ибо в здоровом теле, формирование которого, как известно, начинается с качественного и достаточного потребления продуктов питания, основу основ которых, их матрицу составляет молоко матери, - здоровый дух. Так всегда было, так есть и так вовеки веков будет.

И если все мы, включая все слои бизнеса и братские народы России, по-настоящему хотим достатка, мира и покоя, всё сказанное мы, как на исповеди, будем одинаково понимать и делать, доподлинно зная, что другой альтернативы выжить ни у кого из нас нет и не будет, задачу возрождения сельского хозяйства и, соответственно, полного восстановления продовольственной безопасности России мы решим в кратчайшие сроки. И будем при этом помнить простую истину: накормить людей всей планеты сегодня стало много проще, чем когда-либо в прошлом. Но ещё проще в современном мире устроить притворный голод и в объятиях фальшивого с ног до головы нынешнего вселенского мирохранения в одночасье уморить большую часть, если не всё население нашей планеты.

В прошлом, кроме формальных, никаких действенно эффективных национальных программ комплексного обеспечения продовольственной безопасности и объективных оценок их социально-экономических последствий на деле у нас не было. И, следовательно, в отличие от зарубежной и международной практики, никаким системным аппаратом функционального, правового, финансового, информационного и кадрового технико-экономического обоснования и, соответственно, непрерывного мониторинга их необходимости и самодостаточности мы не располагали.

Чтобы поправить ситуацию и радикально ее изменить, необходимо выработать последовательную политику в сфере развития сельского хозяйства с прямым участием государства и государственных финансовых институтов.

***
Реализуемая сегодня в России социально-экономическая модель, основанная на принципах «вашингтонского консенсуса», не только закрепляет за нашей страной роль сырьевого придатка, лишённого возможности самостоятельно себя прокормить и более-менее сытого только благодаря режиму «нефть в обмен на продовольствие», то есть даёт возможность контролировать политику РФ при помощи «костлявой руки голода», но и способствует переходу всех производственных мощностей, связанных с производством продовольствия: земли, сельскохозяйственной техники, удобрений и химикатов, агротехнологий и т.д., — в собственность и под контроль крупных транснациональных корпораций.

Добиться в этих условиях обеспечения продовольственной безопасности и устойчивого развития агропромышленного комплекса страны практически невозможно.

Чтобы полностью ликвидировать угрозу продовольственному положению РФ и осуществить комплекс связанных с ней проблем, предлагается:

1. Провести ренационализацию земли Российской Федерации как основы существования и развития государства и общества. Решить проблемы землепользования в соответствии с историческими традициями русской цивилизации и международной практикой, не противоречащей данным традициям. Принять законодательство об отчуждении и национализации неиспользованных сельскохозяйственных земель. Внедрить новый земельный кадастр и новое землеустройство, способное обеспечить в ближайшие 10 лет приток в сельские районы России до 15 млн человек трудоспособного и 45 млн общей численности населения.

2. В корне изменить финансовое, в том числе налоговое и кредитное, сопровождение сельскохозяйственного производства и жёстко связанных с ним отраслей национальной экономики (производство сельскохозяйственной техники, минеральных удобрений, агрохимикатов и т.д.).

3. Ужесточить требования к качеству импортируемого продовольствия, в частности, к содержанию в нём вредных и опасных для здоровья человека химических и биогенетических компонентов. Ограничить объёмы и ввести квоты на импорт и производство генетически модифицированных продуктов в России, выровняв завышенные агротехнические регламенты и требования, предъявляемые к отечественным сельскохозяйственным производителям, с применяемыми международными стандартами.

4. Приоритетными темпами и в национальных масштабах развивать аграрную инфраструктуру (газификация, электрификация, канализация, хранилища, перерабатывающие мощности, дороги и т.д.).

5. Разработать адекватное и превосходящее мировой уровень нормативно-правовое, научно-технологическое, финансовое, информационное и кадровое сопровождение отечественного агропромышленного комплекса с целью перехода к инновационной модели гарантированного обеспечения продовольственной безопасности.

Продовольственная безопасность региона Ускова Тамара Витальевна

1.1. Понятие продовольственной безопасности

На современном этапе развития общества обеспечение продовольственной безопасности территории приобретает все большую актуальность, становясь одной из ключевых проблем глобального характера. Ее решение является важным условием создания атмосферы стабильности и благополучия как в мире в целом, так и в каждой отдельной стране.

Несмотря на то, что изучению продовольственной безопасности и различным аспектам благосостояния населения уделено достаточно внимания в экономической науке, приходится констатировать, что многие нюансы этой проблемы до сих пор остаются дискуссионными.

В отношении термина «продовольственная безопасность» необходимо отметить, что впервые он был введен в практику в 1974 г. на состоявшейся в Риме Всемирной конференции по проблемам продовольствия, организованной Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН (FAO) после резкого роста мировых цен на зерно. Однако сущность данной категории была определена спустя 20 лет. В Римской декларации по всемирной продовольственной безопасности (13.11.1996 г.) подчеркивается, что продовольственная безопасность – это состояние экономики, при котором населению страны в целом и каждому гражданину в отдельности гарантируется обеспечение доступа к продуктам питания, питьевой воде и другим пищевым продуктам в качестве, ассортименте и объемах, необходимых и достаточных для физического и социального развития личности, обеспечения здоровья и расширенного воспроизводства населения страны.

В России разработку проблемы продовольственного обеспечения начали осуществлять в начале XX в. Н. Кондратьев, А. Чаянов, Н. Бухарин и др. В 60-х гг. прошлого столетия взаимосвязь потребления с производством, установление оптимальных пропорций между производством и потреблением исследовались в работах В. Ф. Майера, В. М. Рутгайзера, В. Н. Сергиевского, И. С. Шевцова. Кроме того, в период 1994–1997 гг. вышел ряд научных публикаций по проблеме продовольственной безопасности России, среди которых следует выделить работы Е. Н. Борисенко, В. В. Милосердова, Ю. С. Хромова и др. .

Существенный вклад в решение проблемы обеспечения продовольственной безопасности внесли такие ученые, как А. И. Алтухов, Д. Ф. Вермель, Р. Р. Гумеров, В. В. Милосердов, И. Г. Ушачев и др. .

Во второй половине 90-х годов ХХ века термин «продовольственная безопасность» стал широко использоваться как в официальных документах, так и в научной литературе. Анализ источников по исследуемой проблеме позволяет утверждать, что до настоящего времени в России так и не сложилось четкого научно обоснованного и нормативно закрепленного представления о данной категории (табл. 1.1) .

Таблица 1.1. Определение термина «продовольственная безопасность» в нормативно-правовых документах

Следует заметить, что в Доктрине продовольственной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ от 30.01.2010 г. № 120 и «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» от 12.05.2009 г. № 537 используются разные подходы к основным направлениям обеспечения продовольственной безопасности.

Так, в результате анализа данных документов можно сделать вывод, что в Стратегии национальной безопасности «продовольственная безопасность» является более узким понятием, чем «национальная безопасность», и соотносится с ним как «род – вид». В упомянутом Указе Президента РФ наиболее важным является то, что в нем впервые закреплены все основные термины, используемые применительно к рассматриваемой теме. Безусловно, многие из этих терминов будут вызывать оживленные дискуссии среди ученых и практиков. В данном Указе закреплены и другие ключевые категории, такие как «показатель продовольственной безопасности», «критерий продовольственной безопасности», «рациональные нормы потребления пищевых продуктов», «экономическая доступность продовольствия» и т. д.

Целесообразно рассмотреть подходы к определению категории «продовольственная безопасность» различных научных школ (табл. 1.2.)

Таблица 1.2. Толкование термина «продовольственная безопасность» научными школами

Таким образом, изучение научных трудов как отечественных, так и зарубежных авторов по проблеме сущности продовольственной безопасности позволяет сделать вывод о сложности и многоаспектности этой категории.

Поэтому, на наш взгляд, под продовольственной безопасностью страны следует понимать такое состояние продовольственных ресурсов, при котором потребности в продовольствии удовлетворяются главным образом за счет отечественного производства в размерах, достаточных для нормальной жизнедеятельности населения.

Иными словами, продовольственная безопасность существует, когда все люди в любое время имеют физический и экономический доступ к достаточной в количественном отношении, безопасной и питательной пище, чтобы удовлетворить свои диетические потребности и вкусовые предпочтения для ведения активного и здорового образа жизни.

Рассматривая структуру продовольственной безопасности, можно прийти к заключению о том, что она также представляет собой многоуровневую иерархию , в основе которой стоит субъект, решающий продовольственную проблему, и его функции (табл. 1.3).

Таблица 1.3. Уровни продовольственной безопасности

Вопросы и проблемы, связанные с обеспечением продовольственной безопасности на глобальном (мировом) уровне, регулируются международными организациями и специализированными структурами (FAO – Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН, ВТО – Всемирная торговая организация, Комитет по продовольственной безопасности и др.). Важнейшая их функция – содействие стабилизации экономик государств в целях обеспечения необходимого уровня развития в человеческом измерении.

Аналогичные вопросы на субрегиональном уровне регулируются соответствующими органами и форумами, способствующими экономическому развитию союзов и блоков, других объединений государств, решающими задачи улучшения качественных параметров продовольственного обеспечения. Примером формирования такого рода объединений является Европейский союз.

На региональном уровне продовольственную безопасность определяют региональные соглашения по вопросам солидарного поведения в области торговли, ценообразования, стандартизации продукции, качественных параметров и др.

К субъектам национального уровня относятся правительства и органы законодательной власти. Их деятельность направлена на стабильность экономического развития, формирование государственных фондов и обеспечение баланса спроса и предложения на внутреннем продовольственном рынке. На местном уровне продовольственную безопасность должны обеспечивать субъекты территориального управления (область, муниципалитет, район) посредством снабжения продуктами, контроля за их качеством и создания условий населению для получения доходов.

Субъект, определяющий продовольственную безопасность на уровне групп населения, – социальные группы, задача которых состоит в обеспечении доходами, необходимыми для минимального потребления.

В качестве субъектов семейного уровня, обеспечивающих продовольственную безопасность, выступают домашние хозяйства, функция которых заключается в приобретении и использовании продуктов, организации сбалансированного питания.

Исходя из анализа отечественных источников по исследуемой проблеме, можно сделать вывод о недостаточности внимания, уделяемого такой категории, как «продовольственная безопасность региона».

Ряд ученых считает некорректным употребление понятия «продовольственная безопасность» в отношении регионов в силу единства продовольственного рынка страны и отсутствия барьеров в сфере перемещения продовольствия между регионами. Так, Д. Ф. Вермель ведет речь не о продовольственной безопасности регионов, а о региональных особенностях обеспечения продовольственной безопасности России. Для этого все регионы России он подразделяет на две группы: ввозящие и вывозящие продовольствие. В каждой из этих групп автор выделяет ряд подгрупп регионов в зависимости от специфики природно-экономических условий и региональной специализации сельскохозяйственного производства.

Вторая точка зрения по данному вопросу является диаметрально противоположной первой. Так, А. А. Лылов считает, что «в отношении регионов необходимо рассматривать состояние продовольственной безопасности так же, как и применительно к отдельно взятой стране». Этого мнения придерживается А. И. Костяев, определяющий продовольственную безопасность как «способность системы производства, хранения, переработки, оптовой и розничной торговли обеспечивать стабильно и равномерно в течение года все категории населения соответствующих территорий продуктами питания в размерах потребления, отвечающих научно обоснованным медицинским нормам» .

Следует отметить, что продовольственная безопасность региона формируется и функционирует на основе тех же объективных законов, что и продовольственная безопасность страны и мира в целом.

На региональном и государственном уровнях осуществляется вывоз продовольствия в другие регионы и страны. И тот, и другой уровни обеспечения продовольственной безопасности способствуют повышению качества жизни и исключают возможность возникновения локальных проявлений голода .

Таким образом, обобщив и уточнив существующие подходы к пониманию сущности исследуемой категории, мы пришли к заключению, что под продовольственной безопасностью региона можно понимать такое состояние системы производства, хранения, переработки и торговли, которое способно бесперебойно обеспечить в течение года все категории населения соответствующих территорий качественными продуктами питания преимущественно собственного производства не ниже принятых медицинских норм.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. автора Ускова Тамара Витальевна

1.3. Совершенствование методов оценки региональной продовольственной безопасности Как показал анализ, в настоящее время не существует единого подхода или метода оценки уровня продовольственной безопасности региона. В одних случаях обеспеченность продовольственной

Из книги Продовольственная безопасность региона автора Ускова Тамара Витальевна

Глава 2. Актуальные проблемы обеспечения продовольственной безопасности региона 2.1. Динамика базовых структур продовольственной безопасности Уровень продовольственной безопасности в каждом регионе определяется с учётом специфических особенностей:

Из книги Продовольственная безопасность региона автора Ускова Тамара Витальевна

2.1. Динамика базовых структур продовольственной безопасности Уровень продовольственной безопасности в каждом регионе определяется с учётом специфических особенностей: природно-климатических условий субъекта РФ, социально-экономического положения, состояния

Из книги Продовольственная безопасность региона автора Ускова Тамара Витальевна

2.2. Оценка современного уровня состояния продовольственной безопасности На основе уточненного методического инструментария оценки уровня обеспечения продовольственной безопасности региона за 2007–2011 гг. определено, что физическая доступность продовольствия в нем

Из книги Продовольственная безопасность региона автора Ускова Тамара Витальевна

Глава 3. Пути укрепления продовольственной безопасности

Из книги Продовольственная безопасность региона автора Ускова Тамара Витальевна

3.2. Целевые ориентиры продовольственной безопасности региона и механизмы их достижения Важнейшей целью развития регионального агропромышленного комплекса является повышение эффективности его функционирования, рост благосостояния работников и в итоге наращивание

Из книги Курс обучения WebMoney автора Сенченко Никита

Два слова о безопасности Популярность системы не осталась незамеченной сетевыми мошенниками. В Интернете распространяется множество программ, замаскированных под полезные утилиты, а на самом деле несущих в себе "троянский" код и предназначенных для того, чтобы украсть

Из книги Мировая экономика: Шпаргалка автора Автор неизвестен

12. Международные экономические аспекты продовольственной проблемы Хотя потребление продовольствия в целом возрастает во всех регионах, оно неравномерно распределено по континентам и по отдельным государствам:1) индустриальные зоны мира, включая Западную и Северную

Из книги Государственное и муниципальное управление автора Сибикеев Константин

34. Понятие безопасности и ее виды В соответствии с Законом РФ от 5 марта 1992 г. № 2446–I «О безопасности» безопасность– состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. При этом жизненно важные интересы –

Из книги Мировая экономика. Шпаргалки автора Смирнов Павел Юрьевич

21. Понятие экономической безопасности Все страны в той или иной мере стремятся обеспечить себе долговременные стратегические преимущества в сфере экономических отношений. При этом неравномерность развития различных стран делает позиции сторон неравными, создает

Из книги Обеспечение информационной безопасности бизнеса автора Андрианов В. В.

3. Оценка информационной безопасности бизнеса. Проблема измерения и оценивания информационной безопасности бизнеса 3.1. Способы оценки информационной безопасности Организации, бизнес которых во многом зависит от информационной сферы, для достижения целей бизнеса

Из книги Национальная экономика: конспект лекций автора Кошелев Антон Николаевич

4. Понятие национальной и экономической безопасности. Концепция национальной экономической безопасности России Потребность в безопасности – устранении нежелательного воздействия, ведущего к кардинальным деформациям, представляет собой одну из основных потребностей

Из книги Национальная экономика автора Кошелев Антон Николаевич

Доктрина продовольственной безопасности

Для России продовольственная безопасность является главной в контексте национальной безопасности. В декабре этого года Указом президента РФ должна быть принята государственная доктрина продовольственной безопасности. О ее необходимости еще в сентябре заявлял министр сельского хозяйства Алексей Гордеев: «На фоне напряженной ситуации на мировом продовольственном рынке принятие доктрины является принципиально важным». Действительно, за последний год цены на продукты питания в мире выросли в среднем на 45%. Цены на пшеницу, рис, кукурузу и растительное масло в этом году достигли рекордных уровней.

По данным Организации ООН по продовольствию и сельскому хозяйству (ФАО), цены на продукты возросли к концу 2006 г. и в 2007 г., причем в начале 2008 г. отмечался более резкий рост. Среднесрочные прогнозы ОЭСР-ФАО указывают, что хотя цены на продовольствие должны стабилизироваться в 2009, а впоследствии упасть, они будут оставаться выше уровня тенденции до 2004 г.

Низкая эффективность российского АПК, высокая зависимость от импорта, рост мировых цен на продовольствие, напряженная политическая обстановка ставят продовольственную безопасность РФ под угрозу.

Законы о продовольственной безопасности в СССР и в России

Впервые термин «продовольственная безопасность» был использован в 1974 году на Всемирной конференции по проблемам продовольствия, организованной ФАО после роста мировых цен на зерно в 3 раза. Однако однозначная трактовка этого термина до сих пор отсутствует. Согласно первому определению, - это поддержание снабжения продовольствием на уровне, достаточном для обеспечения здорового питания населения, при этом неважно, какую долю занимает отечественная продовольственная продукция. По другому определению, снижение объемов производства отечественной продукции является признаком угрозы продовольственной безопасности. Эта концепция предполагает самостоятельное обеспечение страны главными видами продовольствия. Некоторые ученые также принимают во внимание качество продуктов, заботясь о здоровом питании нации.

О продовольственной безопасности в СССР впервые задумались во времена кризиса. В 1986 году произошло катастрофическое, более чем в 2 раза падение мировых цен на нефть. Из советских магазинов тогда исчезли все продукты. Разработка Продовольственной программы СССР началась в тот момент, когда цены на нефть только начинали падать - в 1982 году. Основной задачей тогда было за счет интенсификации производства выработать 250-255 миллионов тонн зерна. Необходимо было сохранить урожай, потери которого в 2-3 раза превышали импорт зерна. Однако этих мер оказалось недостаточно. Если в конце 80-х годов производство зерна в России составляло ежегодно в среднем 104 миллиона тонн, то в 1991-м - 89 миллионов, в 1994-м - 81 миллион тонн.

Позднее, в 1999 году, на 14 Пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ, был принят модельный закон "О продовольственной безопасности". При этом законы одних субъектов РФ ограничились только общими основами продовольственной безопасности, другие стали содействовать межрегиональному сотрудничеству в области производства и поставок сельскохозяйственной продукции и снижению влияния на продовольственный рынок внешних и внутренних неблагоприятных факторов.

Закон о продовольственной безопасности РФ до сих пор не утвержден, хотя появился еще в 1999 году. В первом чтении его рассмотрели в июле 2005 года, но тогда законопроект был отклонен. В марте 2008 года Минфин и Минэкономразвития РФ вновь вернулись к работе над ним.

Продовольственная безопасность сегодня: главные проблемы

Высокая зависимость от импорта - основная угроза для продовольственной безопасности России. На ввоз импортного продовольствия правительство Российской Федерации ежегодно затрачивает около 22-26 млрд. долларов. С каждым годом количество денег, выделяемых из бюджета на покупку продуктов питания за границей, растет.

Диаграмма 2. Рост импорта продовольствия, млрд. долл.

Таблица 1. Импорт продовольственных товаров

Диаграмма 3. Зависимость от импорта по административной принадлежности

Зависимость от импорта, %

При столь сильной зависимости от поставок из-за рубежа существует риск, что правительство и президент России не смогут проводить самостоятельную политику под угрозой искусственного инициирования голода внешними силами. Впрочем, ограничение импорта происходит чаще не из-за экономического давления со стороны стран-экспортеров, а из-за несоответствия продуктов питания российским стандартам. В 2000 г. был принят закон РФ "О качестве и безопасности пищевых продуктов", согласно которому «органами государственного надзора и контроля совместно с органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации организуется и проводится мониторинг качества и безопасности пищевых продуктов».

Так, в марте 2006 года глава «Роспотребнадзора» Геннадий Онищенко приостановил импорт винодельческой продукции из Молдовы и запретил ее продажу под предлогом обнаружения в вине тяжелых металлов и пестицидов. Поставки возобновили в ноябре 2007 года после длительных переговоров. 30 сентября этого года Онищенко ввел запрет на все пищевые продукты китайского производства, содержащие молоко: «Неясность ситуации по Китаю и отсутствие официальной позиции государства заставляют нас пойти на крайние меры — запретить все пищевые продукты из Китая, которые содержат в своей рецептуре молоко. Это печенье, конфеты, всего более одной тысячи видов продуктов». Такое решение было принято из-за случаев отравления детей на территории КНР молоком с содержанием меланина.

Однако, несмотря на старания Роспотребнадзора, в России есть тенденция к качественному ухудшению питания населения, что связано, в первую очередь, со снижением его покупательной способности. В РФ люди тратят на еду в 1,5-3 раза больше, чем в экономически развитых странах, и расходы в последнее время увеличиваются. При этом низкая энергетическая ценность питания приводит к недоеданию у детей и подростков, а недостаточно разнообразный рацион - к ожирению у взрослых.

Диаграмма 4. Потребление основных продуктов питания на душу населения (кг)

Зависимость от импорта продовольствия, ухудшение питания населения - результат проблем агропромышленного комплекса. Несмотря на то, что за последние 8 лет рост объемов производства сельскохозяйственной продукции составил около 40%, многие сельскохозяйственные производители еще не в состоянии вести не только расширенное, но и простое воспроизводство. При этом затраты на производство продукции сельского хозяйства ежегодно увеличиваются на 23%.

Диаграмма 5. Процент убыточных хозяйств в АПК РФ

В настоящее время в России наблюдается подъем в сельскохозяйственном производстве и пищевой промышленности. Однако цены на продовольствие по-прежнему растут. Так, с начала года цены на отечественную продукцию сельского хозяйства повысились на 25, 4%. В наибольшей степени подорожали семена подсолнечника - на 89%, молоко - на 46% и зерно -на 42%. Российские политики склонны обвинять во всех трудностях мировой финансовый кризис. «Проблемы финансового рынка уже отразились на развитии агропромышленного комплекса», - заявил министр сельского хозяйства Алексей Гордеев. Однако есть объективные причины роста цен, связанные с недостаточной государственной поддержкой российского АПК:
. низкие темпы структурно-технологической модернизации;
высокая зависимость сельского хозяйства России от почвенно-климатических
условий;
преобладание естественных монополий и малоуправляемый рост цен на ресурсы, приводящий к неравенству цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию;
низкая доходность сельскохозяйственного производства, сохранение высокой доли бартерных операций;
увеличение кредиторской задолженности сельскохозяйственных организаций, сумма которой на 10% превосходит их годовую выручку от реализации продукции;
усиление экономической разобщенности регионов и предприятий АПК по уровню развития;
недостаточный приток в отрасль частных инвестиций;
дефицит квалифицированных кадров, вызванный низким уровнем жизни в сельской местности, а также низкой заработной платой (в 2 раза ниже, чем в промышленности);
недостаточные размеры стратегических запасов основных видов продовольствия и сырья для их производства, необходимые на случай чрезвычайной ситуации.

Чтобы добиться продовольственной безопасности в России, необходимо модернизировать сельскохозяйственное машиностроение и оснастить сельское хозяйство современной техникой.

Положительные тенденции в АПК

Главное достижение - приток инвестиций в отрасль в последние 2-3 года, как государственных, так и частных. За время действия нацпроекта «Развитие АПК» частные компании вложили в сельскохозяйственные предприятия около 200 млрд руб. Важным стимулом для частного инвестирования в АПК является освобождение сельхозпроизводителей от уплаты налога на прибыль до 2012 г. C 2009 г. государство может пойти на проведение товарных интервенций не только на зерновом, но и на мясном, а также молочном рынках.

В рамках Госпрограммы развития сельского хозяйства в 2008-2010 гг. будет выделено 551,3 млрд руб. из федерального бюджета, 544,3 млрд руб. - за счет бюджетов субъектов РФ. В ряде регионов утверждены долгосрочные программы по развитию сельского хозяйства. Основные задачи этих программ (приоритетные направления - Краснодарский, Ставропольский край, Ленинградская, Вологодская, Челябинская область и Дальний Восток):
повышение уровня развития социальной инфраструктуры и инженерного обустройства сельских поселений;
поддержание почвенного плодородия;
переподготовка специалистов для сельского хозяйства;
поддержка научных исследований в агропромышленном комплексе;
приоритетное развитие животноводства;
развитие отраслей растениеводства;
повышение доступности кредитов;
техническая и технологическая модернизация сельского хозяйства;
снижение рисков в сельском хозяйстве.

В регионах за два года действия программ удалось добиться высоких результатов. Так, в Ставропольском крае в истекшем году выращен рекордный урожай зерна - 7,2 млн. тонн, из которого 1,2 млн. тонн (или 16%) зерновых культур собрано крестьянскими (фермерскими) хозяйствами. В Челябинске достигли положительной динамики в молочной отрасли. Приостановился процесс падения производства молока и сокращения поголовья. Так, если в 2005 году производство молока составило 31 млн. т, то в 2007 году оно выросло более чем на 1 млн. и составило 32,2 млн.

В этом году в России собран рекордный за последние 15 лет урожай - свыше 100 млн. тонн зерновых культур. Министр сельского хозяйства РФ Алексей Гордеев заявил о том, что урожайность составила более 22 центнеров с гектара, это рекордный показатель за всю историю России.

Выводы

Эксперты посчитали, сколько продукции нужно производить в России ежегодно, чтобы достичь стабильных показателей по продовольственной безопасности.

Таблица 2. Потребность по основным видам продукции

Это вполне достижимые цифры. Россия владеет 50% черноземов, российскими учеными выведены высокоурожайные сорта пшеницы и других зерновых культур, не уступающих по урожайности лучшим сортам Запада, высокопродуктивные породы крупного рогатого скота, породы курей с высокой яйценоскостью и т.д.

Вопросы обеспечения продовольственной безопасности населения России должны регулироваться федеральным законодательством. В регионах из-за разнообразия природно-климатических условий, различия между производством продовольствия и потребностями должны действовать собственные программы. В доктрине продовольственной безопасности должен отражаться вклад региона в обеспечение страны продуктами питания. При согласованных действиях Центрального округа и субъектов РФ в развитии АПК удастся постепенно снизить зависимость страны от импорта и увеличить долю отечественного производителя на продовольственном рынке. Однако для того, чтобы достичь границы продовольственной безопасности, потребуется еще 15-20 лет.